ИЗ 1981-го
РЕТРОПОЛИТЕН
Посв. и подр. Алексею Дидурову
Я к ней в метро, как поезд, подошел:
«Пойдешь со мной, ты любишь Челентано.
Молчи, так лучше. Вот и хорошо…
Эй, машинист!.. До Теплого нам Стана!..»
…Приехали. Я в ящик заглянул.
Там было три повестки из ВААПа.
Я лифт позвал. Он преданно лизнул
Меня в лицо. И улыбнулся слабо.
Я дверь открыл железнейшим ключом.
Мгновенье — и стояли мы в прихожей…
Был холодильник пуст. И отключен.
Да, предки за границею, похоже.
Включил «вертушку». Распечатал диск…
(И Адриано хрипло грянул с диска.)
А незнакомке бросил: «Разрядись —
В обратном смысле слова «нарядиться».
Там — ванная. Учти, исправен душ!..
Вот твой халат. А это — наше ложе.
Туг мы займемся единеньем душ.
Так поспеши!.. А имя скажешь позже».
…Похорошев — от пальцев до лица.
Приблизилась с решимостию танка.
И для начала, а не для конца.
Мы с нею танцевали Челентанго.
И как-то удивительно и — враз
Куда-то все проблемы подевались…
Сработал «автостоп». И пробил «час».
Нам было ничего: мы целовались.
Нам не было преград. А за стеной
Соседи на работу одевались.
Метро урчало у Москвы родной.
Газеты развезли. Мы целовались.
Исправно выходил «Советский спорт».
Закончился квартал. (Нас обыскались!)
Был в Чаде совершен переворот.
А может, в Сомали. Мы целовались.
Не в первый раз он выпал, первый снег.
Народы мира мира добивались.
Сошел на нет такой двадцатый век.
Нам было невдомек: мы целовались.
…Повинно ли Адамово ребро
В том, что стихов любовных — километры?..
Все дело — в нас. Мы встретились в метро.
Так вот, моя поэма — в стиле «метро».
ИЗ 1982-го
Будь, пожалуйста, умницей.
Слово старших послушай:
Не знакомься на улице!..
Будь взрослее, Надюша.
Снова дома волнуются…
Сколько можно, ну где ж ты?
Не знакомься на улице!..
Вот и славно, Надежда.
Все еще образуется!..
Вы, Надежда Романна,
Не знакомьтесь на улице,
А в метро —
и подавно.
Что душою сутулиться —
И чего это ради!..
Не знакомься на улице.
Слышишь, бабушка Надя?..
ИЗ 1982-го
ВоспоМНЕнаниЯ[6]
В разгаре было время оно.
Опасно было выйти из дому.
В ту пору я, еще зеленый,
Пришел к Нему —
уже маститому.
Стишата первые, сырые,
Прочел, волнуясь соответственно…
Но вдруг Он встал — как у обрыва —
И — так и сел, шепча: «Божественно…»
Свои стихи читал мне в лицах!..
Любил ночами мне названивать.
Читал. Я говорил: «Годится».
Порой просил сменить название.
Бывало, смаковали строки.
Когда гуляли переулками…
Так я прогуливал уроки,
Ведь мы могли общаться сутками!..
Едва меня завидев в зале,
Он прерывал свой вечер авторский…
И вот на сцену залезал я!..
Мы декламировали взапуски.
Прощаясь, он глядел влюбленно…
Просил побаловать визитами…
Вот я и шел —
уже зеленый —
К Нему —
пока еще маститому…
БЕЗНРАВСТВЕННЫЙ ИМПЕРАТИВ
Поставьте всех в известность обо мне!.
Желаю я в рекламе не нуждаться.
Уж так и быть, я в списках похожу.
Но только лет моих мне не давайте!..
Да, и еще, пока что не забыл,
Пока что не остыл, не охладел:
Откройте доступ к телу моему
Для всех участниц конкурса красавиц!..
Да полно вам закон-то преступать.
ВНИМАНИЕ ВСЕМ КУСТАМ…