Многое свидетельствует о том, что идея заговора возникла у Роберта Кетсби. Возможно, она была ему подсказана кем-то другим, например, Томасом Морганом, бывшим агентом Марии Стюарт. Существует версия, что Морган изобрел план заговора, который он сообщил уже известному нам Оуэну, а тот в свою очередь ознакомил с планом Роберта Кетсби. Однако вряд ли нужен был Томас Морган с его международным шпионским опытом, дабы изобрести этот план, и ловкость Оуэна, чтобы убедить Кетсби взять на себя его осуществление. Достаточно было вспомнить одно событие, происшедшее до рождения Роберта Кетсби и почти всех участников заговора, но хорошо им известное.
Лет за сорок до этого, 10 февраля 1567 г., страшный взрыв потряс шотландскую столицу Эдинбург. Взлетел на воздух небольшой дом Керк о’Филд, в котором Мария Стюарт поместила своего второго мужа Генри Дарнлея. Всем было известно, что Дарнлей стоит на пути могущественного графа Босвела, любовника королевы, целиком подчинившего ее своему влиянию. Повинуясь Босвелу, Мария Стюарт едет в Глазго, разыгрывает комедию примирения с мужем и под видом заботы о нем, заболевшем оспой, завлекает в Эдинбург. Там в одиноко стоящем домике Керк о’Филд она посещает его всего за несколько часов до катастрофы, чтобы вскоре удалиться во дворец, где празднуется свадьба двух ее верных слуг. Вскоре из-под руин, в которые был превращен Керк о'Филд, слуги Босвела, изображающие расследование убийства, извлекают труп Дарнлея – отца Якова I, будущего короля Англии и Шотландии.
Этот пример не мог не стоять перед глазами будущих заговорщиков, для которых драматическая истории Марии Стюарт была одним из самых памятных событий недавнего прошлого. При этом события 10 февраля 1567 г. должны были хорошо запомниться и власть имущим, прежде всего Роберту Сесилю, в деталях знакомому со всей историей Марии Стюарт.
Впрочем, случай в Шотландии был не единственным. Попыток взорвать здания, в которых находились «нежелательные» особы, было достаточно, чтобы обойтись без советов Моргана и Оуэна, когда у Кетсби и его друзей возникла мысль избавиться от Якова I. Подобный план мог показаться единственно возможным в создавшейся международной обстановке. В этом Кетсби и его друзьям пришлось еще раз убедиться, когда Томас Винтер, посланный ими в Мадрид, вернулся с пустыми руками, несмотря на то, что вначале испанский двор обещал помощь.
Вскоре пришла весть о смерти Елизаветы и воцарении Якова, с которым связывали много надежд на перемену Англией прежнего антииспанского политического курса. У Испании не было средств на организацию новой армады и не было в живых Филиппа II, который до самой смерти в 1598 г. продолжал упорно стремиться к подчинению Англии.
Мадрид явно делал ставку на мир, и там считали, что значительно большего можно добиться, тратя оскудевшие запасы золота на взятки Сесилю, Нортгемптону и другим фаворитам Якова I, чем на субсидии английским католикам, которым ни разу не удалось добиться даже мимолетного успеха в борьбе за власть.
Попытка восстания без иностранной помощи заранее была обречена на неудачу. На памяти всех было полное фиаско, которое потерпел недавно Эссекс, а у него было куда больше шансов на успех, чем у Перси и Кетсби. Против католиков десятилетиями висело обвинение, что они хотят возвести на престол иностранцев, врагов Англии – шотландку Марию Стюарт, Филиппа II или испанскую инфанту.
Теперь для католиков возникла возможность сыграть на задетом патриотическом чувстве, на непопулярности нового короля – шотландца и привезенной им с собой толпы любимцев. Ведь шотландцы по-прежнему считались исконными врагами Англии, пожалуй, не менее ненавистными, чем испанцы или французы. Если бы удалось оглушить страну известием о гибели Якова I, его старшего сына и наследника престола Генриха, а также главных советников короля, то разве нельзя было бы захватить, пользуясь неожиданностью, кого-либо из младший детей Якова – принца Карла или принцессу Елизавету – и от их имени создать под видом регентства католическое правительство, которое покончит с шотландским засильем? А заранее собранное ополчение католического джентри и эмигрантский полк Стенли дали бы в руки этого правительства солидную военную опору.
Примерно так могли рассуждать заговорщики, согласно дошедшим до нас документам. Пора, однако, рассказать, как возник и как развивался сам заговор.
В ноябре 1603 г. в одном из лондонских домов Кетсби, неподалеку от набережной Темзы, по инициативе хозяина собрались Томас Винтер и Джон Райт, брат жены уже знакомого нам Томаса Перси. Без особых предисловий Кетсби изложил им свой план «единым ударом без всякой иноземной помощи вновь внедрить католическую религию» и с этой целью подорвать порохом здание парламента.