Третья повесть — «Срубить дерево» Роберта Янга, пожалуй, ближе всего стоит к традиционной научной фантастике. Наглядность, пластичность описания трудового процесса рубки, мне кажется, имеет не так уж много литературных параллелей. Выделенные курсивом беседы героя с лесной нимфой — дриадой — можно без труда про читать как диалоги героя с собственной совестью. Он-то понимает, какое это преступление — уничтожить последнее из гигантских деревьев, когда-то покрывавших всю планету. Но бизнес есть бизнес. Утилитарные соображения колонистов, поселившихся под деревом, толкают его, профессионального лесоруба, на это преступление. Не он, так другой срубил бы дерево. Может быть, не случайно название повести перекликается с известным рассказом Джека Лондона «Убить человека». В обоих случаях речь идет о цене поступков, вынесенных в заголовок. Если хотите, то и здесь есть стеклянные двери, но у Янга они отгораживают не только людей друг от друга, но и человека от матери-природы. А жить человечеству в гигантской теплице невозможно. Герой рассказа осознает это слишком поздно — ни деревьям, ни обитателям планеты, на которой происходит действие, уже нельзя помочь, но, может быть, вообще еще не слишком поздно.
Итак, вместо того чтобы говорить о волшебных палочках и джиннах, заточенных в бутылки, речь поневоле приходится вести о проблемах, которые мы каждый день находим на страницах газет и журналов. Но я ведь предупреждал, что это сказки особенные, современные сказки. А кому в наше время нужны джинны и колдуньи сами по себе? Впрочем, если они вам потребуются, то вы найдете их в сборнике с избытком. Здесь есть и ангел, посетивший сей грешный мир, в котором он оказывается никому, даже церковникам, не нужным («Чего стоят крылья» Г. Голда), и дьявол, в общем довольно банальный дьявол, занятый своим профессиональным делом — скупкой душ. Необходимо, однако, отметить, что сатана в рассказе Г. Каттнера «Сим удостоверяется» выступает в роли положительного персонажа, ибо человек, продавший ему свою душу, вполне заслужил свою участь. Если людей, которые готовы торговать своей совестью, действительно подбирает ад, то ему можно только вынести общественную благодарность. Если бы две живые отрубленные руки встретились в одном рассказе, то это было бы непереносимо страшно. Но, к счастью, они попали к разным авторам и предусмотрительно разнесены составителями подальше друг от друга. Надеюсь, что испуг не помешает читателю разглядеть не столь уме глубоко запрятанный смысл двух совсем непохожих рассказов «Рука Геца фон Берлихингена» Ж. Рея и «Как я стала писательницей» А. Майе. И далее с самой Смертью вы непосредственно столкнетесь в прелестной «средневековой» легенде П. Бигла «Милости просим, леди Смерть!». К полной неожиданности, Смерть окажется… впрочем, я не стану говорить, кем она окажется, чтобы не уменьшить удовольствия от чтения, обращу только внимание на то, что она окажется человечнее, гуманнее иных леди и джентльменов из высшего общества. Вы встретите также таинственных Зеннов, о которых никто вам не сможет сказать, что это такое («Король Зеннов» А. Матуте). Хотя, нет, с самими Зеннами вы не встретитесь, а только с юношей, который был избран ими королем и с тех пор не может найти справедливости на земле. В этом и в некоторых других рассказах можно заметить, что современная литературная сказка на Западе охотно использует любимого героя народной сказки. А таким героем почти всегда бывает человек, стоящий на низшей ступеньке социальной лестницы, — золушка, сиротинка, младший сын. мальчик с пальчик. На самом-то деле они лучше, умнее, сильнее, красивее тех, кто не дает им хода, и в конце концов благодаря своим достоинствам им удается подчинить себе волшебные силы и добиться своего, хотя бы маленького, счастья.