— Вот что, Седой, придется вам совершить небольшое путешествие: поедете в Тирасполь! — сказал он, поворачиваясь к Алексею.
Алексей даже вздрогнул: Шаворский слоено угадал его мысли и спешил на помощь…
Только что он думал о том, какой огромный размах принимает заговор. На какое-то мгновение даже «Всеукраинский повстанком» показался ему далекой и не слишком реальной опасностью. Опасность была совсем рядом, протяни руку — и обожжешься!… Вся Одесщина дымилась. На северо-востоке полыхали села, подожженные Заболотным, горела степь за Бирзулой, где мотался атаман Гулий, теперь начинала тлеть западная окраина губернии: Тирасполь, Приднестровье… Пока это отдельные очаги. Но если они сомкнутся, огненное кольцо отсечет Одессу от страны. Именно этого и добивался, конечно, Шаворский. Надо немедленно уничтожить эту гадину, больше тянуть нельзя! Постараться в ближайшие день-два установить главные «опорные» пункты организации и — как только это будет сделано — Шаворского ликвидировать. Потом заняться остальными…
Но тут возникал вопрос: а как же Нечипоренко и Заболотный? Разделились-то ведь они не зря! Теперь, когда известно, что Нечипоренко затевает что-то под Тирасполем, план их становится ясен: подпалить Одесщину с обоих концов и затем объединиться. Быстрая ликвидация Шаворского только ускорит события. Пока они спокойны. Заболотный неуловим. У Нечипоренко ни одного провала: до сих пор никто не знал даже, где он скрывается. Теперь есть след, но этого еще мало, мало!…
Стоит ли говорить, насколько вовремя Шаворский сделал свое предложение!
— Зачем? — спросил Алексей как можно простодушней.
— Мне надо встретиться с Нечипоренко. Вы найдете его и договоритесь где и как…
Алексей, будто колеблясь, потер ладонью щеку.
— А Рахуба? Вдруг кто-нибудь приедет?
— Поездка займет не больше четырех-пяти дней. К тому же остается ваш хозяин, Золотаренко. Словом, надо ехать. У меня сейчас все люди заняты. Кроме вас, послать некого. Кстати, есть оказия. Вы видели девушку?
— Да.
— Она живет в Тирасполе, поедете с нею.
— Это наш человек? — деловито осведомился Алексей.
— Вполне. Дочь харьковского чиновника, сирота. Отец ее, несмотря на украинское происхождение, участвовал в монархической организации, и красные взяли его к ногтю. Девушка скрывалась в деревне под Харьковом, но там оставаться ей было опасно. Недели три назад приехала сюда с рекомендательным письмом к покойному Миронову. Ему удалось пристроить ее учительницей в Тирасполь. Для оперативной работы не годится: слишком интеллигентна. Недотрога… Но в отношении большевиков непримирима до фанатизма. Мы сообщили о ней Нечипоренко. Сейчас он прислал ее с небольшим поручением: достать пишущую машинку с украинским шрифтом. Раздобыл стеклограф, хочет прокламации выпускать «з рук до рук, з хаты до хаты»*["7]. Машинку мы достанем, вы ее захватите с собой Пароль такой: надо подвязать брюки веревкой с узлом на левом боку, спросить, нет ли сапожных головок для продажи. Когда ответят: «Есть. Как понесете?» — показать веревку. Для встречи предложите село Нерубайское, у священника: он наш. Пусть Нечипоренко сам назначит (пароль. Кроме того, передайте, что он сможет увидеть там кое-что такое, что его, несомненно, заинтересует.
— Ясно, — сказал Алексей.
Шаворский поднялся со стула и, подойдя к окну, негромко позвал:
— Галина, зайдите.
Стуча деревянными подошвами, в комнату вошла девица в марлевой блузке.
— Это Седой, — сказал Шаворский, — вы его уже видели.
Она вскользь глянула на Алексея и села на сундук, стоявший у двери. Голову она слегка закидывала, коса тяжелым узлом лежала у нее на затылке.
— Дело вот какого рода. Седой поедет вместе с вами, поможет дотащить то, о чем мы говорили, это довольно тяжелая вещь. Вы в свою очередь поможете ему встретиться с Нечипоренко: Седой уговорит его приехать для переговоров в Одессу. — Девица удивленно расширила глаза, и Шаворский пояснил: — Я бы все это поручил вам, но лучше, если поедет специальный порученец: атаман любит, чтобы к нему проявляли уважение. Вы поняли меня?
Она кивнула.
Алексей искоса присматривался к своей будущей спутнице. Она была по-своему красива: глаза широко расставлены, прямой нос, пушок над губой. Портил ее рот: небольшой, сжатый, с опущенными уголками губ. Он придавал ее лицу недоброе, даже, пожалуй, жестокое выражение.