Перестраховочную нору на случай возможных неприятностей он подготовил по собственному разумению, напоминаний начальства дожидаться не стал. И, похоже, решил эту нелегкую задачку вполне удовлетворительно.
Выручило знакомство с Кувырком. Напрасно иные думают, что случай плохой помощник, как раз случай-то и помог. Началось у них с партии в «американку», а там слово за слово — и договорились обо всем, нашли общий язык.
Пусть это конокрады, пусть мелкие грабители, усердно разыскиваемые угрозыском. В ловкости и удачливости отказать им невозможно. Он убедился в этом сам, погостив несколько деньков у Кувырка и его молодчиков. Смастерили себе удобнейшие землянки, залезли в такую непроходимую чащобу, что и за сто лет не сыщешь.
Кувырку вдобавок нравится играть роль идейного противника Советской власти. Ходит слух, что числят на его счету двух большевистских агитаторов, зарубленных топором из-за какой-то мелочи, но считаться обычным убийцей Кувырок не желает. Подавай ему политическую подкладку. Трусоват по натуре, даже истеричен, а туда же, лезет покрасоваться своими убеждениями…
А вообще-то это неплохо. Достаточно по-умному нажимать на чувствительную струну, и все будет в порядке. Приютит, если вдруг появится нужда, надежно укроет, а там, смотришь, пригодится и для серьезных поручений.
Но знакомство с Кувырком было всего лишь эпизодом. Счастливым, понятно, с неплохой перспективой на будущее, и все же только эпизодом, переоценивать который нет смысла.
Истинная удача пришла позднее. И удача, надо воздать ей должное, вдохновляющая. Чувствуешь себя после таких передряг как бы окрыленным, на десять лет помолодевшим. Не бессмысленна, стало быть, вся эта рискованная одиссея в бильярдной, есть от нее польза.
В последних числах июня очередной курьер доставил ему шифровку Пауля Иордана, подписанную, как всегда, кодовой группой «88-71-4».
Среди прочего «88-71-4» сообщал, что в ближайшие дни, но не позднее первой половины июля, центром запланирована переброска отряда специального назначения и что при острой надобности к нему могут обратиться за помощью. Сообщался пароль для связи, а также приметы командира отряда.
Далее в шифровке перечислялись задания по Петрограду, требующие личного его участия. Встречи с нужными людьми, сбор информации, вербовка новых сторонников савинковского «Союза», пригодных для нелегальной деятельности.
Среди петроградских заданий было и совершенно фантастическое по смелости и размаху. Предписывали ему ни много ни мало, как извлечь из тайника и отправить с курьером знамя Преображенского лейб-гвардии полка, припрятанное в годы революции. Из Ревеля это знамя должно попасть в Стокгольм, а оттуда с надлежащей охраной и предосторожностями будет доставлено в Париж, в распоряжение его превосходительства генерал-лейтенанта Кутепова, последнего командира преображенцев и нынешнего лидера вооруженных сил эмиграции.
«Надеюсь, вы полностью сознаете исключительную ответственность этого поручения», — напоминал ему Пауль Иордан, и он не на шутку рассвирепел, почувствовав себя уязвленным. Экие, право, бесцеремонные скоты! Вообразили небось, что они только и способны все понимать, а другие нуждаются в строгих внушениях. Ну да черт с ними, лишь бы сошла гладко эта рисковая выемка, а уж он постарается. И даже не будет в претензии, если имя его до поры до времени останется в тени. Наступят лучшие дни, и тогда волей-неволей вспомнят, кто спас боевую реликвию преображенцев, рискуя при этом собственной жизнью.
О налетах на Холм и Демянск он, конечно, ничего не знал. В большевистской печати подобные происшествия не расписывают, не было об этом и болтовни среди его клиентов.
Высиживал аккуратно положенные часы в насквозь прокуренной бильярдной, играл с желающими в свою излюбленную «американку», демонстрируя удачливую безошибочную кладку, а про себя размышлял, как понадежнее организовать операцию со знаменем преображенцев. О том, что понадобится когда-нибудь отряду специального назначения, он не думал. В шифровке на этот счет говорилось достаточно ясно — обратятся к нему лишь в крайнем случае.
Разыскали его в глухую предрассветную пору. Поднялись к нему на чердак, легкомысленно нарушая правила конспирации, громко постучались и еще с порога объявили, что нуждаются в помощи.
Положение было и впрямь бедственным.
Отряд специального назначения понес тяжелые потери и рассыпался на лишенные связи маленькие группы. Командир, оказывается, арестован пограничной стражей. Все попытки прорваться в Латвию закончились неудачей. Дороги близ границы перекрыты, повсюду посты, засады, проверка документов, а явочные квартиры находятся под круглосуточным наблюдением чекистов. И, что вовсе скверно, негде укрыть богатую демянскую добычу. Укрыть ее надо недельки на полторы, пока не стихнет тревога. Пробовали по-всякому, ничего не получается. Таким образом, вся надежда на его содействие.