— Беглого Муженька в Питере нет, — уверенно возразил Александр Иванович. — Человек не иголка, бесследно пропасть ему нельзя, а руководить чьими-то действиями и, следовательно, быть связанным со многими людьми тем более… И вообще, дорогой Петр Адамович, не лучше ли приберечь нашу фантазию до другого раза? Вот разберемся маленько, подтянем хвосты, тогда и пофантазируем сколько захочется.
— Разумные речи приятно и слушать! — поддержал Александра Ивановича Мессинг, ценивший деловитость во всех ее проявлениях. — Работы у нас невпроворот, так что давайте условимся об очередных заданиях…
Клубок распутывается до конца
Следствие продолжалось полным ходом, и работы было действительно невпроворот.
Александру Ивановичу пришлось вновь пригласить на допрос Колчака. Вожак банды явно утаивал многие подробности, хотя и старался доказать, будто разоружился на все сто процентов. Уж что-что, а адресок «Пале-Рояля» должен был знать. Просто не мог не знать, поскольку деньги, украденные в Демянске, очутились у Федьки Безлошадного.
— Враньем вы изрядно осложнили свое положение, — сказал Александр Иванович. — И, похоже, не собираетесь исправляться…
— Вам с горы видней, гражданин Ланге. Совесть моя чиста: все, что знал, все сообщил без остатка. Хотите милуйте, хотите ставьте к стенке — воля ваша.
— Насчет совести, Михей Григорьевич, пока воздержимся рассуждать, тут у нас понятия неодинаковые, а сообщили вы следствию далеко не все. И придется вам хорошенько подумать. Это, кстати, в ваших же интересах.
— Опоздал я, видать, с думаньем. Судьба моя так и так пропащая.
— Разуверять вас не стану, а подумать все же необходимо. И прежде всего об адресах, данных вам варшавским начальством…
— Каких еще адресах?
— Мало ли каких, Михей Григорьевич. К примеру, в ресторанчике «Пале-Рояль»… Есть где-то такой ресторанчик…
— Ах вот вы о чем! — Чувствовалось, что Колчак растерян, старательно изображает простака, запамятовавшего сущий пустячок. — Так это же, гражданин Ланге, значения не имеет… Сказано было на всякий случай, можно, дескать, обратиться за содействием в Лугу, если вдруг окажемся в тех местах.
— К кому обратиться?
— Человечек там имеется, маркером служит в «Пале-Рояле»…
— Федька Безлошадный?
— Вот-вот, он самый.
— Это что, резидент Савинкова?
— Не могу знать, гражданин Ланге. Просто сказали, что в бильярдной крутится, а кто он такой — неизвестно.
— Пароль был?
— Был вроде и пароль. Как же это, дай бог памяти?
— Не валяйте дурака, Михей Григорьевич.
— Велено было спросить: «Не знаете ли, где живет доктор Гедеонов?», а он должен был ответить: «Доктор Гедеонов принимает по воскресеньям»…
— Почему же вы скрыли это от следствия?
— Из головы выскочило, гражданин Ланге! Да и не надеялись мы в Лугу попасть, далековато нам, не с руки…
Дополнительный допрос Колчака мало что добавил к уже известному, но все же кое-чем помог… Теперь можно было отправляться в объезд явочных квартир савинковской банды.
Запасшись удостоверениями заготовителей кожсырья на себя и на пана Пшедворского, Александр Иванович купил билеты на старорусский поезд.
Перед выездом из Петрограда Люциан Сигизмундович получил весьма недвусмысленные разъяснения о возможных последствиях двойной игры и, следует воздать ему по заслугам, вел себя с отменным усердием. Охотно выбегал на станциях за кипяточком, упоенно сражался с Александром Ивановичем в шахматы, сокрушаясь по поводу своих частых зевков, даже пытался рассказывать анекдоты. Соседям по вагону было бы нелегко вообразить, что этот словоохотливый дядечка, говорящий по-русски с едва заметным акцентом, вовсе не заготовитель кожсырья, а профессиональный разведчик-двойник.
Начало объезда было неудачным.
Добравшись до Старой Руссы, они отправились на базар и наняли подводчика. Долгий путь до водяной мельницы, расположенной верстах в пятнадцати от города, оказался напрасным. Явка была пустой и, что особенно скверно, бесперспективной.