Выбрать главу

Сел в машину молоденький тощенький солдат с плоским «дипломатом», обратился к Безруких на «вы», попросил отвезти на вокзал.

— Ну как, служивый, дела? — спросил Славик солдата в красных, общевойсковых погонах. — Что среди службы в такси разъезжаешь? В увольнении или в отпуске?

Солдатик — пацан еще, он, наверное, и не брился ни разу, и шея у него по-детски торчит из жесткого шинельного воротника — смущенно улыбнулся:

— В отпуске. Командир отпустил. К родителям вот еду, в Бутурлиновку. Поезд через сорок минут.

— А… Успеем. До вокзала тут рукой подать. Где служишь-то?

— В Забайкалье. Может, слышали: Новая?

— О! Да я сам там неподалеку служил, земеля! Забайкальск, слыхал?

— Конечно. Мы там в командировке были, летом.

— Ну как там земля забайкальская, а? — Славик с интересом поглядывал на паренька. — Читал, что в прошлом году наводнение было сильное, Читу залило, какие-то еще селения, не помню.

— Вот мы там гражданское население спасали,— сказал солдатик, и Славин невольно засмеялся — так солидно, обыденно сказал он эти слова, прямо-таки профессиональный и матерый спасатель сидел у него в машине, самого-то под мышку взять и нести через воду. Славику бы это никакого труда не составило.

— Нет, я серьезно, — чуть даже обиделся солдат, и Славик успокоил его.

— Да это я так, не обижайся. Как звать-то тебя?

— Геннадием.

— А меня Вячеславом. А в таксопарке меня все — Славик да Славик… Я там, возле Забайкальска, на границе служил. Покатался два года по степям, понюхал свежего ветра.

— Понятно, — вежливо сказал Геннадий. — А давно на гражданке?

— Несколько лет уже.

— Понятно.

Безруких свернул на боковую тихую улицу, прибавил газку — ему хотелось, чтобы паренек этот не нервничал, спокойно сел в поезд.

— Ты, наверное, отличился там, в Чите? — спросил Славик.

— Ну… мы всей ротой старались. А в январе у нас там ЧП было, нападение на часового, оружием хотели трое завладеть. Мы с одним сержантом меры приняли… Вот командир нас и отпустил домой. Сержант в Свердловск, к матери, поехал.

— Молодец, Геннадий. Так держать! Сколько еще осталось?

— В конце года демобилизуюсь.

— Давай. Из дембеля тебя снова на вокзал отвезу.

Солдатик улыбнулся.

— Хорошо, спасибо. Я номер вашей машины запомню. У меня память на цифры хорошая. У меня по математике в школе всегда «отлично» было.

— Ну давай, Гена, служи!

Расстались они друзьями. Уже от высоких вокзальных колонн солдатик обернулся, помахал Славику рукой, а Славик ему посигналил.

Возвращался с вокзала в хорошем настроении. В машину села какая-то молчаливая пожилая пара с кожаными большими чемоданами; Славик спросил, куда везти, ехал, тихонько посвистывая, думал о своем. Встреча с этим пареньком из Бутурлиновки всколыхнула память, далекая теперь застава вдруг ожила перед глазами: явился старший лейтенант Щеколдин, со своим неистощимым юмором и жизнерадостностью, ребята, с которыми и в зной, и в холод службу на границе несли… А хорошо там было, на заставе! Жили дружно и служили хорошо — старший лейтенант сумел добрый микроклимат создать на заставе, никто ни на кого не кричал, не «давил», все понимали, что «надо», и это слово все цементировало и определяло. Благодарственные письма Щеколдин писал многим родителям своих солдат, писал и отцу Безруких (мать, жаль, умерла рано, не видела его в солдатской форме), на десять суток приезжал в Придонск и он, Славик. Отец тоже написал начальнику заставы, благодарил за службу всю их заставу, а потом, осенью, прислал посылку — яблок со своей дачки и покупных орехов фундук. Яблок на всех не хватало, и Славик отдал их жене Щеколдина, у нее двое малых ребят на руках, а орехи они за общим столом покололи и умяли. Когда Безруких и еще несколько пограничников уезжали домой, Щеколдин традиционно предложил сфотографироваться: пусть, дескать, у вас, товарищи сержанты и рядовые, останется память; пройдет время — будет интересно глянуть на самих себя. «И у меня память: с хорошими воинами служил»… Все охотно согласились, на фотокарточке Славик вышел улыбчивым, сидел он на корточках, рядом с женой Щеколдина — дембеля упросили и ее сняться.

Хорошее было в армии время, интересное. Хоть и не случилось за те два года на их участке особых ЧП, погонь там не было, выстрелов, а все равно служба шла напряженно, на совесть. Безруких стал на заставе классным специалистом, военный уазик изучил как свои пять пальцев, нынешняя «Волга» для него совсем не загадка. Технику он любит и бережет, может, поэтому ему и дали совсем еще новенький «мотор». А Люся дождалась его из армии, не обманула. Еще в школе с ней дружили, дружба эта переросла в любовь, в крепкое и ровное чувство, жилось им неплохо.