— Стой! — кричал он, задыхаясь. — Стой, стрелять буду!
Городецкий прицелился. Но конвоир вдруг вскинул винтовку, и пуля, отщепив полоску столба, ударила в руку.
Офицер оцепенел, а конвоир снова побежал к нему.
Тогда Городецкий, не целясь, выстрелил раз, другой, третий…
Парень словно споткнулся, по инерции пробежал еще несколько шагов и, неловко согнувшись, лицом вниз упал на пологий откос.
Тишина и покой никогда не покидали южную слободку Кисловодска. И к нашествию белых, и к приходу красных она была одинаково равнодушна. Ее размеренная жизнь нарушалась лишь с наступлением нового курортного сезона: в поисках интимных наслаждений сюда устремлялась пестрая толпа приезжих.
Перед самым уходом белых на одном из заброшенных неказистых домишек появилась аляповатая вывеска. Слободку это совершенно не заинтересовало. Соседи знали, что в развалюхе поселился сапожных дел мастер, старый бобыль по фамилии Волков. Но дел с ним не водили, разве приносили изредка на починку свою ветхую обувку.
Бобыль с утра уходил в город на поиски заказов и возвращался поздно. Плотно запирал на засов высокую калитку и наглухо прикрывал ставни.
Иногда появлялись у него клиенты со свертками, но таких визитов становилось все меньше: люди, видимо, предпочитали обходиться без посторонней помощи. Бобыль, казалось, стойко переносил невзгоды судьбы и, невзирая на скудную выручку, которой едва хватало на пропитание, не снимал вывеску с развалюхи.
Глубокой ночью в плотно закрытые ставни раздался тревожный стук. Хозяин не спал. Он торопливо сложил в дорожный сундучок толстые обрезки резины, снял тяжелый фартук и пристально осмотрел рабочее место. Убедившись, что все надежно спрятано, одернул жилет и устало зашаркал к двери.
Впустив ночных посетителей, хозяин проследил, чтобы они набросили щеколду. Все так же молча провел их в небольшую комнатку без окон, которая служила ему рабочим уголком, и прибавил в лампе огня.
— Что это за новости? — только теперь сурово спросил он Городецкого.
Тот присел на краешек старой скрипучей кровати и прижал к груди руку, туго перевязанную черным платком жены. Муратова прислонилась к стене, заложив руки за спину.
— Единственный выход, Иван Назарович, — сказала она. — Мы ехали к Кубанскому. Жорж стрелял.
— Опять фейерверки! Сколько можно повторять одно и то же: вживаться! Тихо, упорно вживаться!
— Не сердитесь. В поезде была облава. Если бы не Жорж, сидели бы мы сейчас в подвале чека.
— Тем более нечего было соваться ко мне! Вас предупреждали? Только в крайнем случае!
— Это как раз тот самый крайний… — начал было Городецкий, но старик резко оборвал его:
— Ты уверен? А если за вами потянулись хвосты?
— Я не думала, что офицер контрразведки Яицкий может струсить и бросить в беде своего коллегу, — язвительно заметила Муратова.
— При чем здесь Яицкий? Своими глупыми выходками вы можете погубить важное дело! Кой черт понес вас самого, Жорж, к Кубанскому?
— Мне надоело корпеть над этими листовками. Я хотел просить у него настоящего дела.
— Разве вы не знаете, что интересы нашей борьбы…
— Ладно, не ворчите. Теперь это ни к чему, — сказала Муратова. — Лучше помогите промыть рану.
Хозяин вышел в другую комнату и сердито загремел там склянками. Городецкий воспаленными глазами посмотрел на жену:
— Неудачник! Одни только хлопоты доставляю вам всем. И тебе, и другим… Но пусть Яицкий не волнуется — мы сейчас же уйдем отсюда!
— Куда ты пойдешь, глупец! На всех дорогах уже наверняка нас ищут.
— Да-да! Нина Александровна права, — появился в дверях Яицкий. Он держал тазик, полотенце и флакон с йодом. — Вам не следует больше появляться в городе. Нужно уходить!
Муратова взяла у него таз, легкими движениями сняла повязку и стала осторожно обрабатывать рану. Городецкий стонал, закусив губу и прикрыв глаза. На лбу его выступили крупные капли пота.
— Ничего опасного… Мякоть слегка задета.
— Слава богу, — вздохнул за ее спиной Яицкий. — Отдохните пока. К утру я вас отправлю в горы. Оказия такая нынче имеется.
Он вытащил из кармашка толстый резиновый кругляшок и протянул его Муратовой:
— Взгляните, княгиня, какую я «липку» славную сделал. Ладан от всех чертей. С нею вас ни один разъезд не задержит.
— От-дел… — по слогам начала разбирать Муратова надпись на болванке печати.
— Вот-вот. «Отдел уголовного розыска». А? Прелесть! Жоржа сделаем уполномоченным по особо важным делам, а вас, Нина… Вас устроит должность медика?