…Еще часа через полтора Лешечка среди многочисленных документов нашел, наконец, в тайнике интересующую его фотокарточку Гагина. Положив ее на место, он лег и на этот раз уснул по-настоящему.
В ближайшие три дня новые друзья были неразлучны. Неожиданная привязанность Химика объяснялась просто. У него не проходило неприятное ощущение после разговора в сквере возле «Родины». Темный дядя не внушал особого доверия. Пятьсот карбованцев он отвалил, конечно, не задумываясь. По-настоящему это и была красная цена за работу. Но так ли легко отвалит он еще два с половиной куска? Нет, надо иметь с собой надежного человека. Рослый и дюжий Лешечка годился для этой роли, как никто другой. Не интеллигешку же Фрэда или хилого Шнобеля брать с собой… А Лешечка подойдет. Правда, стоит для верности прощупать…
За день до встречи с «дядей» Химик предложил как бы между прочим:
— Знаешь, я тут примелькался уже… Ты не смог бы в ателье проката заделать магнитофон?
Лешечка и бровью не повел.
— Тебе нужны монеты? Возьми у меня.
— Мне нужен магнитофон.
— Лишний хвост, сам понимаешь, мне ни к чему… Ну, да ладно. Возьму на две недели, а там пусть ловят…
— Забито. Давай фото.
Поддельный паспорт, подготовленный, по-видимому, заранее, через два часа был у Лешечки в кармане. А еще через два магнитофон стоял у Химика.
— Вот спасибо! После реализации половина твоя. Да, еще одно дело. Может, подскочишь ко мне завтра в двенадцать?
— Давай позднее. В двенадцать я ребятам обещал…
— Нельзя позднее. — И не пожалеешь. Дело в общем несложное: побыть возле меня, а в случае чего — поддержать…
…Химик, ни на кого не глядя, прошел к буфету, стал в очередь. Изучив витрину с коржиками и бутербродами, заказал только два кофе. Поставил стаканы на столик, возле которого рослый мужчина в темных очках, плаще «болонья» и серой кепке тоже пил кофе, заглядывая в раскрытую книгу. Химик положил на стол сложенную вчетверо газету. Книга опустилась на нее, а потом мужчина начал читать с удвоенным вниманием. Видно, то, что было в книге, понравилось ему. Удовлетворенно улыбнувшись, он незаметно положил под газету плоский пакет.
— Руки на стол, — раздался знакомый голос из-за плеча Химика.
Мужчина вздрогнул, потом покорно положил на стол руки, покрытые татуировкой.
— Все в порядке, Лешечка, — улыбнулся Химик, не оборачиваясь.
— Руки на стол!
Химик резко обернулся. Сзади полукругом стояли пятеро.
— Чего крутишься! Привел на хвосте, подлюга! — человек в темных очках с ненавистью плюнул Химику в лицо…
— Я понимаю, Василий Артемьевич: растить молодые кадры, радоваться и все такое… — Пятунин вертел в руках граненую рюмку. — И стыдно мне, а вот не могу не признать: завидую. Ведь возьми меня. Начинал-то как? По плевому дельцу, бывало, горб натрудишь, будто бандитскую шайку раскроешь. А результат? Штраф сто рублей. Тогда ведь все на сотни да тысячи было…
Килдин на одной руке держал своего очередного пациента — подбитого голубя Гопку, а с ладони другой давал ему склевывать хлебные крошки. Гопка хлеб не клевал, а все норовил ущипнуть клювиком пальцы.
— Ну драчун, ну забияка!.. И что дальше?
— Вот я и говорю. Те места, где я на карачках пролезал, они, молодые, берут как барьер — с лету, с маху…
— Что ж ты хочешь, Семеныч? Университет есть университет. Но к чему ты это?.. Гопка, отстань!
— Да вот скоро на пенсию…
— Ну и?
— О замене, говорю, надо подумать.
— Ну и?
— Оставь ты, ради Христа, своего голубя! Ему тут о деле толкуют… Захарова, говорю, давай готовить.
КРУГОМ ЛЮДИ
ДОПРОС
Огромный борт плавбазы, будто скала, нависал над причалом. На грязно-шаровом фоне — потеки мазута, проплешины ржавчины. Игорь, подхватив чемодан и осторожно ступая по нечистому трапу, поднялся на палубу.
— Эк тебя разделали, старушка…
Ранами зияли люковины вскрытых трюмов. Портальный кран ковырялся в них гаком на длинных тросах. Неряшливые леса вокруг мачт и кормовой надстройки, снятые с балок шлюпки, сварочные аппараты в самых неожиданных местах, обрывки проводов, обрезки досок… Картина ремонтного беспорядка неприятно резала глаз.
— О, черт!
Игорь поскользнулся, едва ступил с трапа на палубу. Кто-то заляпал ее тавотом, ноги заскользили так, что штурман едва не упал. Брезгливо ковыляя на пятках, он разыскал кучу ветоши и тщательно вытер туфли.