Отзывы об Аксенове самые лестные, но товарищи из Северотайгинского райотдела подозревают в кражах золота Тимофея Варварина, которому покровительствует Аксенов. Варварин прошлой осенью выехал неизвестно куда. Пришлось объявлять всесоюзный розыск. Дмитрий Ступин, которому Варварин отправил посылку, завербовался в рыболовный флот и промышляет у Огненной Земли.
Московский адресат Григория Смородина, Михаил Желтов, уехал туристом на Кубу. А пока не допрошены Смородин и Желтов, нельзя ничего сказать о роли Карасева. Может быть, он случайно зашел со Смородиным на почту, а может быть, это вообще не Карасев.
Раздумывая об этом, Зубцов закончил зарядку, оглядываясь на дверь, побоксовал подушку, запил кефиром черствую булочку и отправился в областное управление к полковнику Патрину.
Сергей Иванович встретил, как всегда, радушно:
— Хорошо ли отдыхал, Анатолий Владимирович?
— Хорошо, — буркнул Зубцов. — Хотя и устать не с чего. Смотрим, смотрим, а увидеть не можем…
— Эх, кабы могли мы с одного взгляда все рассмотреть, так были бы повсюду тишь да гладь, а мы с тобой хроническими безработными.
— Вот славно бы, пришел с повинной последний неразысканный преступник — и милиция стала безработной. Я переквалифицируюсь в историки. Трактат напишу о борьбе прогрессивных и реакционных тенденций среди дореволюционной сибирской интеллигенции.
Патрин вздохнул:
— Не знаю, что приготовит нам день грядущий, а день минувший принес такие новости: вчера Потапов заходил к Лебедевой. Побыл у нее часа три и уехал на турбазу, где проводит семинар библиотекарей.
— Все у Потапова в ажуре, — отозвался Зубцов. — Но почему он, собираясь на такой же семинар в Тюмень, срочно переиграл командировку и прилетел сюда? Не потому ли, что всколыхнул я его допросом, интересом к Бодылину. Он же сообразил сразу, чем вызван мой интерес. А главное: как вышел на Наследницу? Сам же говорил мне, что дочь Бодылина умерла. Может, он главный в шайке, его сообщники были у Никандрова?… Ох, и глаза у него были, Сергей Иванович, во время нашего разговора! Такая гамма чувств. А с другой стороны, — Зубцов по привычке закружил по комнате, — вроде бы и логично, что приехал в Краснокаменск. Ведь после того не значит вследствие того… Товарищ, которого направляли сюда, заболел. У Потапова в Краснокаменске живут дочь, внуки, он навещал их и раньше. И встречи с Лебедевой естественны: отцы их были знакомы. Но откуда все-таки он узнал про нее? Ладно, через два дня семинар закончится. Посмотрим, как поведет себя Потапов. А пока ждать…
— Совершенно справедливо, товарищ майор, — за спиной Зубцова раздался подчеркнуто внушительный голос. — Генерал Шадричев считает, что нет оснований для изменений тактики. Время решительных действий не наступило.
— На том стоим уже десять дней, — Зубцов растроганно смотрел на Федорина. — Семейство-то видел мое?…
— И не однажды. Между прочим, в Сибири, как в Сахаре, жара, а в Москве дожди. Юрка твой пристрастился сбрасывать сандалии и шлепать босиком по лужам. Нину это приводит в отчаянье. Она уверена: сын получил от тебя порочный генетический код. А вообще-то, просила передать привет и сказать, что все в порядке…
— Спасибо. Если ты уже истощил свое остроумие, расскажи нам с Сергеем Ивановичем о Кашеварове.
— Не так уж много, — Федорин разом отрешился от шутливого тона. — Журналист-профессионал на вольных хлебах. До войны жил в Ленинграде. Всю войну служил в армии, имеет награды. После демобилизации поселился в Москве. Одинок. У него две комнаты в коммунальной квартире. Третью комнату в секции занимает пенсионерка Надежда Алексеевна Завьялова. Ей около семидесяти, в прошлом бухгалтер. У Кашеварова на станции Лосиноостровская скромная дачка. Она замкнута и оборудована сигнализацией. В феврале Кашеваров заключил с журналом договор на статью о сибирском шелкопряде, однако командировку в Северотайгинский район попросил две недели назад, что естественно: зимой шелкопряд в спячке. В издательстве от Кашеварова есть заявка на роман о старой Сибири и сибирской интеллигенции. Подана в июне. Кроме командировки от журнала, он оформил творческую командировку от групкома литераторов для сбора материалов к роману. Так что в Москве у него все в порядке.
— Здесь у него тоже все в порядке, — сказал Зубцов. — Ведет себя, как надлежит в творческой командировке. Побывал в писательской организации, в редакциях газет, в Институте леса, в архивах и музеях, навещает старожилов, иногда рисует на Тополиной улице, но к Лебедевой не проявлял ни малейшего интереса.