— Это еще зачем? — сразу насторожилась Бакузова. — На время почему не дать? Только он мне самой нужен. Постоянных клиентов новинкой порадовать. Глядишь, они своим друзьям-приятелям расскажут, те тоже ко мне пожалуют. А как же иначе? Реклама, молодые люди, и в нашем деле нужна.
— Ну что ж, на нет и суда нет. Извините. На днях мы еще непременно заглянем...
— А все-таки на кой черт тебе понадобился этот крем? — спросил я друга, когда мы спускались в метро.
— Да не выходят у меня из головы слова полковника. Преступник потерял представление о реальном положении. Он хочет устранить всех свидетелей. Посуди сам: Ванилкин отдыхает после трудов праведных и неправедных в КПЗ, Синицын тоже, жена Синицына ничего о покупателе золота не знает. Видела один раз, и все. Она у него вне подозрений. Теперь спрашивается, «кто остался на трубе»?
— Чистильщица?
— Вот именно! Она самая...
— А при чем тут крем?
— Да так, старина... Вспомнил детективы.
— Ты это о чем?
В тот вечер я так ничего и не добился от внезапно заупрямившегося Киселева. Другие мысли завладели мной. Я возвращался домой, где, увы, меня по-прежнему никто не ждал. Подъезжая к Новослободской, я совсем загрустил. Именно такое настроение было у меня в тот момент, когда я входил в квартиру. Но что это? В комнате горел свет и оттуда доносился запах слегка паленой материи. Такой запах бывает, когда гладят белье.
Я не ошибся. Действительно, в квартире гладили белье, и делала это Надя.
— Добрый вечер, Витек! К моей подруге приехала мама, стало тесновато, и я решила, что ты не будешь возражать, если я перевезу сюда часть вещей... Ведь не будешь? Всего на недельку!
Вместо ответа я схватил Надю в объятия и принялся целовать. Откровенно говоря, она не очень этому противилась...
6. О событиях больших и не очень
Сегодня на мне белый халат, такое же одеяние и на Вовке. Мы следуем за розовощекой сестричкой, лавируя между выздоравливающими пациентами хирургического отделения.
— Я как чувствовал! Вот и не доверяй после этого интуиции!
Эту песню лейтенант Киселев завел с утра. С того самого момента, когда из сводки городских происшествий за вчерашние сутки мы узнали, что «в 18.30 в результате взрыва (причины выясняются) получила тяжелые ранения и доставлена в больницу в бессознательном состоянии чистильщица обуви Бакузова Е. Б.».
Узнав о происшествии, Николай Васильевич не сказал ни слова. Лучше бы он устроил нам разнос по всем правилам! Вовка совсем было скис. Даже сбивчиво и туманно заговорил о том, что, дескать, молоды еще, что не получается так, как надо, что, может, рапорт подать?.. Я тоже говорил нечто в том же духе. Наверное, выглядело все это довольно нелепо, потому что полковник чуть заметно улыбнулся и предложил нам сесть.
— Этак бичевать себя мы всегда успеем. Давайте лучше вместе, хлопцы, подумаем. Он же, как волк, а кругом охотники флажки наставили. Не вырваться ему! А ведь это вы его в железное кольцо замкнули. Заставили метаться, спасения искать. Барабанова он убрал — в этом вашей вины нет: поздно об этом Константине Перфильевиче узнали... Чистильщицу не уберегли — так сдается мне, что она не простая свидетельница. Я — старик, многое повидал на веку, только чтобы убивали просто так, за здорово живешь — такого не бывало! Эдак мы пол-Москвы от Климова охранять должны: тот его в магазине видел, тот с ним в столовой за одним столиком обедал, тот с ним вместе в бане парился... Нет, так не пойдет, хлопцы. Значит, что-то утаила от вас Бакузова. И что-то важное...
— Вам сюда, — открыла перед нами дверь в ординаторскую сестра.
В ординаторской двое врачей по-домашнему попивали кофе, третий сидел за письменным столом и любовался рентгеновским снимком.
— Николаев Алексей Дмитриевич, — представился он нам. — Мне уже сообщили о вашем приходе. Чем могу помочь?
— Мы хотели узнать о состоянии Бакузовой.
— Пока ничего утешительного. Обширные ожоги, серьезная контузия. Открытый перелом обеих костей правой голени. Пострадавшая потеряла много крови. Товарищи, прибывшие на место взрыва, в первую очередь старались вывести ее из состояния шока. Это им удалось... Но... — он развел руками, — к сожалению, началась гангрена, и нам пришлось прибегнуть к срочной операции. Была произведена ампутация ноги на уровне нижней трети бедра. В настоящее время переливаем кровь, делаем обезболивающие инъекции...
— Алексей Дмитриевич, а как скоро мы сможем задать Бакузовой несколько вопросов? — чувствовалось, что Владимир Киселев входит в прежнюю свою форму.
— Это очень важно?