Командир и начальник отбивались, а Смирнов прогуливался по залу.
Серый по камерной привычке сидел на полу, спиной привалясь к стене.
— Вы мне нужны, гражданин Серганов, — сказал ему Смирнов.
Серый поднял глаза. Полковник запаса стоял перед ним — ноги расставлены, руки в карманах — и свысока, потому что сверху, смотрел на него. Серый отвернулся, деланно сплюнул и, не глядя на Смирнова, небрежно ответил:
— А вы мне не нужны, гражданин Смирнов.
— Пойдем со мной, Серый. Иначе милиционер поведет, — ласково предложил Смирнов.
— Раз такое дело… — Серый, покряхтывая, поднялся, — тогда пошли.
В кабинете начальника, устроившись за столом и горестно подперев рукой щеку, Смирнов некоторое время рассматривал сидевшего на стуле посреди комнаты Серого, а потом приступил к допросу. С некоторым даже сочувствием:
— К сожалению, меня теперь не устраивает твоя версия насчет помощи из Говноедовки. Поэтому приходится повторно задавать вопрос: откуда у тебя зелененькие, Серый?
Не спешил отвечать гражданин Серганов, он пожелал сам спросить:
— Скоропостижно скончавшегося пришили, что ли, начальник?
— Догадливый. Значит, понимаешь, что я на тебя намотать могу?
— Ничего–то ты на меня не намотаешь.
— Даже незаконные валютные операции?
— Даже. Цветные бабки у меня от индея с вашего самолета. Я ему за пятьдесят монет свои рыжие бока забодал. От Буре бока.
— Продешевил, сильно продешевил. С чего бы это?
— Хорошего пойла захотелось. Индея тебе позвать?
— Не надо, раз ты так охотно предлагаешь. С тобой из зоны еще двое. Как они?
— Сявки, — коротко определил своих сотоварищей Серый и встал. — Я пойду.
— Недалеко, — вкрадчиво разрешил Смирнов. — С баксами, которые ты у стойки показал, считай, разобрались. Но как говорила девочка со скакалкой из анекдота, одно другому не мешает. Будь у меня под рукой, Серый.
— Чтобы, если понадобится, этой рукой мне кочан в момент свинтить?
— Именно так.
— Не любишь ты меня, начальник.
— Люблю или не люблю я кусок дерьма на дороге? Он воняет и мешает всем. И потому, как это ни противно, я убираю его.
— Смотри, сорвешь резьбу, пенсионер, — тихо предупредил Серый, плюнул на пол и кирзой растер плевок.
— Ужасно ты меня напугал своими верблюжьими манипуляциями, дешевое фуфло. Иди в зал и жди там, когда я тебя позову. Задача понятна?
Серый резко повернулся, ногой открыл дверь и пошел. В дверях встретился с командиром экипажа и начальником аэропорта, вежливо пропустил их и удалился. Разгоряченный общением с массами, командир прямо от дверей решительно потребовал:
— Давай тряси их, паразитов, всех подряд!
— Достали? — посочувствовал ему Смирнов. — Скажи, а мы начальнический вызов не проморгаем? В самолете–то никого.
— Они по этому телефону с нами связываться будут. Здесь прямой. — Командир, снимая сумку с плеча, поинтересовался: — Тебе его вещички понадобятся?
— Пусть пока в сумке побудут.
Командир поставил сумку на пол, а сам уселся рядом со Смирновым.
— Давай допрашивать, — сурово предложил он.
— Кого? — спросил Смирнов.
— Всех подряд.
— О чем?
Командир слегка призадумался, затуманился, но вдруг опять взбодрился:
— Но ведь что–то делать надо?
— Надо, надо, — согласился Смирнов. — Давай тогда от печки. Вы бы не могли позвать сюда единственного пассажира первого класса? Он дипломат, по–моему.
Начальник аэропорта, к которому были обращены эти слова, страшно обиделся:
— Сейчас я пришлю к вам милиционера, который будет выполнять ваши распоряжения. А у меня другие обязанности.
И стремительно вышел.
— Вот и человека обидел, — признал очередной свой прокол Смирнов.
— Ты поаккуратней, вообще–то, — подлил масла в огонь командир. — Национальный вопрос…
Ответить Смирнов не успел: плосколицый милиционер ввел в кабинет дипломата, хватко держа его за предплечье.
— Товарищ начальник, свидетель доставлен! — отрапортовал страж порядка.
— Спасибо. Но не доставлен, а приглашен. — Смирнов улыбнулся дипломату. — Вы, если можете, извините нас.
— Такая уж ваша работа, — холодно заметил дипломат. — Вы позволите мне сесть?
— Бога ради, Бога ради! — спохватился Смирнов, вышел из–за стола и перенес стул с середины комнаты к самому столу. И стал стул местом для недопрашиваемого собеседника. Дипломат сел и растер свои колени нервными ладонями. Такая у него была дурная, привычка.