— Нашли.
И вышел.
— Я сейчас уйду ненадолго, а ты посиди здесь и подумай, о чем я хочу тебя спросить и что ты собираешься мне сказать, — посоветовал Смирнов перед уходом, оставляя гражданина на попечение бдительного Мусалима.
23
Смирнов и Дэн направлялись к свалке, где маячили фигуры пятерых музыкантов. Свалка, как любая свалка в любом месте нашей необъятной неряшливой родины. Останки непонятных механизмов, обгорелые кирпичи, ржавые листы кровельного железа, куски оштукатуренных и покрашенных стен, груды разнообразных емкостей — банок, котлов, железных бочек. И обязательная небрежно полусмотанная–полуразмотанная колючая проволока.
— Где? — только и спросил Смирнов, подойдя к вонючим Гималаям.
— С той стороны, — ответили барабаны.
По ту сторону холма, чуть в отдалении стоял перекошенный, неизвестно как попавший сюда легковой автомобиль для начальников под экзотическим теперь названием ЗИМ. Не автомобиль целиком, конечно. Кузов без колес.
— В нем, — сказал Дэн.
Смирнов открыл заднюю дверцу, ближнюю к нему. У противоположной дверцы, положив голову на раму оконца без стекла, полулежал–полусидел здоровенный добродушный мужик. Он и сейчас казался добродушным: замечательные белые зубы были обнажены, обозначая подобие улыбки. А на ветхом, протертом до белых пятен дерматиновом сиденье в углублении, образованном задами многих и многих пассажиров, темнела лужица крови.
Кровь натекла из левого бока здоровенного гражданина. Оттуда, где расположено сердце, тянулся к лужице пересохший ручеек темно–коричневого цвета.
Стараясь не испачкаться в крови, Смирнов присел с краю и для начала внимательно осмотрел убитого. Потом обыскал его. Нормальный мужской набор: бумажник, ключи от дома, сигареты, коробок спичек, расческа, носовой платок. Миниатюрный револьвер Смирнов отыскал на левой голени. На кожаном ремне, в кожаной полукобуре, прикрытый длинным носком.
— Мальчишка, — жалеючи, сказал Смирнов, — «Французского связного» насмотрелся.
Он вылез из кузова. Ребята ожидающе смотрели на него.
— Он пока останется здесь. А вы идите в аэропорт, — распорядился Смирнов. — Только о нашей находке никому ни слова.
— Да, находка, — без выражения повторил Дэн.
Молча все шестеро повернулись и пошли. Смирнов,
быстро спрятав в необъятные свои карманы все, что взял у покойника, последовал за ними.
Шестеро, рассеявшись в редкую цепь, шли по полупустыне. Наступали? Отступали? Нет, просто уходили подальше от того, кто мог позволить себе назвать безжалостно убитого человека находкой. Уходили, не оборачиваясь.
24
Смирнов выложил на стол содержимое своих карманов — все, что взял у неживого детектива агентства «Фред», присел на край стола, повернувшись лицом к незаметному гражданину, и сказал милиционеру, бдительно топтавшемуся у дверей:
— Ты выйди, Мусалим. Дверь с той стороны карауль. Не на что тебе тут смотреть.
— Слушаюсь, товарищ начальник! — рявкнул по форме Мусалим и вышел.
— Надумал, что будешь мне говорить? — спросил Смирнов у гражданина.
— Нечего мне вам сказать, — с трудом проговорил гражданин. Боялся, сильно боялся.
— Ну хоть фамилию свою скажи, — попросил Смирнов.
— Шарапов моя фамилия.
— Татарин, что ли?
— Русский я, русский.
— А документов при тебе, конечно, нет? — Дождавшись утвердительного сокрушенного кивка, Смирнов продолжил: — Слушай меня внимательно, так называемый Шарапов. Я в милиции больше не служу, в отставке я. Следовательно, за должность не держусь, не боюсь обвинения в превышении власти. Сейчас я для начала поставлю себе под глазом фингал, а затем, как бы в порядке самообороны, начну метелить тебя до тех пор, пока ты в подробностях не расскажешь, чем ты здесь должен был заниматься. А не расскажешь — забью до смерти.
Во время своего монолога Смирнов оторвал зад от стола и стал прохаживаться вокруг гражданина, давая ему понять, что вскорости не мешкая приступит к объявленной акции. В момент, когда Смирнов оказался за его спиной, гражданин сделал молниеносный рывок к столу и схватил револьвер.
Он разворачивался, чтобы, вскинув оружие, выстрелить. И тут Смирнов, ничуть не боясь револьвера и пользуясь состоянием неустойчивого равновесия у противника, хладнокровно сделал точнейшую подсечку.
Гражданин Шарапов рухнул на пол. Смирнов приступил к обещанной экзекуции. Орудуя хромой ногой, он обдуманно наносил удары по болевым точкам. В солнечное сплетение. По почкам. В обе голени. И все, шок.