— Кто принял решение, что Курдюмов должен исчезнуть?
— Решение принималось коллегиально.
— Когда?
— Пятого сентября, на последнем заседании секретариата.
— Девять дней тому назад… Постой, всех же к этому времени уже разогнали!
— Разогнать можно толпу, — холодно заметил Юрий Егорович, — Мы нечто другое.
— Значит, как в славные годы, большевики ушли в подполье. Ясно, все ясно, правильным путем идете, дорогие товарищи. А в общем–то, хрен с вами.
— Приятно мертвого льва за хвост дергать? — не выдержал, огрызнулся Юрий Егорович.
— Ишь ты, и зубки показал, — удивился Казарян. — К сожалению, как ты сам только что подтвердил, лев далеко не мертвый. Но, давай отложим дискуссию о судьбах партии на потом. Чем мотивировалось это решение?
— Желание руководства сохранить денежные средства партии от незаконной конфискации. Только и всего.
— Я полагаю, что исчезновение Курдюмова — всего лишь начальный этап его нелегального существования. Каковы последующие этапы?
— Сохраниться и сохранить документацию, без которой господам демократам до партийных денег не добраться. Пока не наступят лучшие времена.
— Ты считаешь, что они наступят?
— Без сомнения, — с искренней убежденностью сказал Юрий Егорович. Роман Суренович, зачем вам Курдюмов?
— Вопросы задаю я, — терпеливо напомнил Казарян. — Естественно детали операции по конспирации Курдюмова вам не известны. Но вы должны знать, кто конкретно осуществил ее. Кто?
— Разработка и проведение этой операции поручена компетентным в этих делах людям.
— То есть людям из КГБ?
— Вот именно.
— Бывшим или действующим?
— Вот чего не знаю, того не знаю, — на этот раз правду говорить доставляло Юрию Егоровичу истинное удовольствие. — Ни имен их не знаю, ни должностей. Не посвящен. Я ответил на все ваши вопросы?
— Не спеши. А кто посвящен? По всем правилам вашей партийной игры кому–то одному из вас персонально должно быть поручено это дело.
— Поручено это начальнику административного отдела.
— Гляди ты! Стишками заговорил! — восхитился Казарян, но тут же вернулся к своим баранам: — Он в Москве?
— Ему рекомендовано тоже исчезнуть, Роман Суренович.
— Неглупо, весьма неглупо, — оценил их предусмотрительность Казарян. — Теперь несколько вопросов о самых последних ваших партийных акциях…
— Все, — сказал Юрий Егорович и встал. — Я сказал все, что мог и не мог, не должен был говорить.
А Казарян вскочил. Вскочил, одной рукой сгреб лацканы секретарского пиджака и слегка потряс его владельца, приводя в чувство.
— Тогда вопрос сугубо личного характера, — угрожающе ласково начал он, перестав трясти, не отпуская Юрия Егоровича. Ты когда в последний раз ездил в городском транспорте? Ни метро, в троллейбусе, в автобусе? Лет двадцать пять — тридцать тому назад, да?
— А какое это имеет значение? — вызывающе поинтересовался Юрий Егорович. Он не сопротивлялся. Он гордо, как Зоя Космодемьянская, стоял перед мучителем.
— Большое, — Казарян все–таки отпустил его и вернулся на пуфик. Потому что скоро придется тебе привыкать к переполненному метро и забитым автобусам. Персоналку у тебя уже отобрали, а я постараюсь, чтобы твой личный "мерседес" конфисковали.
Юрий Егорович налил вторую порцию из бутылки с веселым сквайром на этикетке, быстро выпил, возвратился в кресло и, закинув ногу на ногу, спросил независимо:
— Что еще надо?
Устал Казарян от Юрия Егоровича. Надоел он ему. Противно было на него смотреть. Изучая орнамент афганского ковра, Казарян приступил неспешно:
— Насколько мне известно, в последние полгода Госбанк прекратил незаконные валютные выплаты на нужды ЦК. В то время, судя по весьма достоверной информации, ваши затраты в СКВ даже увеличились. Откуда баксы, Юрик?
— Все очень просто, Роман Суренович. Ни для кого не секрет, что мы в последнее время весьма активно вкладывали средства во многие предприятия. Валюта, о которой вы говорите, наша доля от доходов этих предприятий.
— От каких предприятий? Названия, имена руководителей, кто конкретно выдавал деньги и кому.
— Все было централизованно, — Юрий Егорович глянул на свой "Ройлекс". Было без пятнадцати три. — Поступления шли через Курдюмова от председателя правления совместного акционерного общества "Департ" Горошкина Сергея Сергеевича. Я сказал все. Я могу считать себя свободным?
— Считай, — разрешил Казарян.
В прихожей Наталья вытащила из стенного шкафа секретарские плащ и шляпу. Плащ она сунула ему в руки, а шляпу надела Юрию Егоровичу сама. Ладонью сверху хлопнула по тулье, поломав франтовскую замятость и, открывая дверь, сказала без особых эмоций, просто констатируя: