А. И. Не понял?
В. Г. В ЦК КПСС — только заведующие и секретари. Там начальников не бывает.
А. И. Не было. Ну, да черт с ними. Заведующий этот курировал операцию по конспирации Курдюмова и был связан с ГБ как с непосредственным исполнителем этой операции. Кроме того, заведующий…
В. Г. Широв его фамилия.
А. И. Хрен с ним, Широв, так Широв. Широв этот был связан с Горошкиным. При мне сегодняшний номер одной веселой московской газетки, я сейчас зачитаю из нее. Ага, вот… "Как нам стало известно из весьма достоверных источников вчера ночью на территории одной из госдач, которые до самого последнего времени занимали высокие политические чины, неизвестные поспешно вырыли глубокую яму. По мнению компетентных специалистов, этой ночью здесь был чрезвычайно поспешно вскрыт весьма объемистый тайник. Содержимое тайника, и личности, опустошившие его темная ночь (приблизительно как та, в которую свершилось это) для правоохранительных органов. Да, чуть не пропустил главное: на этой даче еще десять дней назад жил зав отделом ЦК КПСС тов. Широв…". Ну, далее газетные мальчики красочно описывают житие и деяния гражданина Широва.
Вопрос первый к вам, Игорь Дмитриевич. Кем и для кого устроена утечка столь пикантной и в то же время не очень интересной для обыкновенного читателя газеты информация?
И. Д. Своим вопросом вы вытягиваете из меня нужный вам ответ, Александр Иванович. Утечка информации устроена Г. Б. для нас с вами.
А. И. Вопрос второй к вам, Витольд Германович. Правильно ли я считаю, что двумя акциями, с Горошкиным и Шировым, Г. Б. дает мне ясно понять: нам известны все твои шаги. Суетиться бесполезно, вырвано главное звено, и поэтому ни Курдюмова, ни партийной валюты вам не видать?
В. Г. По–моему, вы считаете правильно. Возможность такого, если не стопроцентная, то девяностопроцентная наверняка.
А. И. Я изложил факты и попытался соединить их причинной цепью. Кого я должен подозревать, Витольд Германович?
В. Г. Естественно, в первую очередь меня. Но позвольте мне встречный вопрос: в вашем самом близком окружении их информатора быть не может?
А. И. Не может.
И. Д. Ой, не зарекайтесь, Александр Иванович!
А. И. Вы что — хорошо знакомы с самым близким моим окружением?
Бармен. А вот и горячее. Курочки, дорогие гости, отборные.
А. И. Что мне нравится в тебе, паренек, так это заботливость. Ты прямо, как папаша или мамаша. Спасибо, и ступай к себе за стойку считать, сколько мы тебе задолжали.
Бармен. Приятного аппетита.
В. Г. Я вообще не знаком с вашим окружением.
А. И. Так почему вы позволяете себе подозревать моих друзей?
В. Г. Вот поэтому. По неведению.
А. И. Ясно. Кто меньше знает, тот крепче спит.
В. Г. Ага. Кто много жил, тот много видел.
А. И. Не плюй в колодец, пригодится воды напиться. Люблю умные разговоры!
И. Д. Вы что — действительно пьяны?
В. Г. Мы резвились, Игорь Дмитриевич. Шутили друг с другом, так сказать.
А. И. Как тот зятек, кто мимо тещиного дома без шуток не ходит.
И. Д. Но, я надеюсь, вы оба в состоянии подвести итоги нашей, с одной стороны, чрезвычайно важной и, с другой, — весьма беспорядочной беседы?
А. И. Подводить итоги, делать резюме, подбивать бабки и производить другие действия сегодня буду я. Один.
И. Д. Позвольте вас спросить — почему?
А. И. Потому что из всех троих дело это тащу я. Один.
И. Д. Неужели вы думаете, что ваша разработка — единственная?
В. Г. Игорь Дмитриевич…
А. И. Контрдействия со стороны противоборствующих, так сказать, сил возникают пока лишь на мои действия. И поэтому я уверен — что дело тащу один я.
И. Д. А вы не допускаете возможности, что другие действуют незаметнее, профессиональнее, более тонко, наконец, нежели вы?
А. И. Где–то слышал английскую поговорку: у моей жены такой тонкий ум, что его и не видно.
В. Г. Делайте ваши выводы, подведите итоги, подбивайте бабки, дорогой, Александр Иванович. Мы с интересом слушаем вас.
А. И. Выводы будут кратки, итоги неутешительны. Начну с итогов. Теперь совершенно ясно, что Курдюмовская акция настолько серьезна, что ее вдохновители, участники и исполнители не остановятся ни перед чем. Группа эта многочисленна и настолько сильна и укреплена, что в ответ на первые мои осторожные шаги может позволить себе ответить двумя убийствами, которые без особых трудностей квалифицируются, как самоубийства. Два — это только о чем мы знаем. Сколько уже их в действительности и сколько их еще будет — пока не знает никто, кроме головки группы.