Наиболее уязвимая сторона агентурной разведки — передача донесений. Но при современной насыщенности войск радиостанциями в эфире на всех волнах тысячи морзянок перебивают друг друга. Как же уловить агентов фон Крейца на неизвестной волне, в неизвестный день и час? Ведь для передачи не очень большого текста опытному радисту требуется всего три, пять, ну, десять минут!
Майор принял возможные меры. Его люди уже получили приказ наблюдать за полковыми и дивизионными рациями. В час ночи капитан Сотников выехал на «виллисе» по подразделениям, чтобы ознакомиться со всеми новыми радистами. Однако все это не успокоило майора. На участке Н-ской армии у агентов фон Крейца могли быть сотни возможностей…
Рапорт помощника майор одобрил. Было необходимо и разумно усилить контроль за недавно прибывшими радисткой штаба гвардейской бригады и радистом дивизионной разведки стрелковой дивизии. Но это опять-таки не проясняло положения. Нужно было думать и искать, поэтому майор сказал помощнику:
— Даю вам три часа на отдых — и за работу.
Деловой разговор был окончен. Капитан смущенно сказал:
— Вечером кино, Николай Артемьевич, около памятника. Говорят, «Актриса», но точно неизвестно.
Майор засмеялся. Он знал причину смущения помощника. Кино было страстью Сотникова, мечтавшего после войны вернуться к своей профессии художника-декоратора. Ради кино капитан менял с товарищами одно вечернее дежурство на два ночных. Кроме того, у капитана было не так много времени для встреч с маленькой смуглянкой в форме сержанта, которую звали Маринкой и которая была радисткой на РАФе. А что может быть лучше для свидания, чем проводы после кино?
Правда, майору не по душе была Маринка. Превыше всего он ценил в женщинах постоянство и верность. А легкомысленная Маринка крутила голову не только Сотникову, но и лейтенанту Турушину из армейской газеты. Майор про себя называл Маринку вертихвосткой и надеялся, что Сотников раньше или позже поймет это. Но лишать капитана кино было бы нехорошо, и он сказал уклончиво:
— Ладно, Петя, посмотрим эту «Актрису», если ничего не случится. Давай иди завтракать и спать.
На сельской площади, возле деревянного обелиска героям гражданской войны, бомбы обезобразили каменный склад и магазин сельпо: ни одной рамы не уцелело в огромных окнах, в стенах зияли большие отверстия, штукатурка обвалилась. Но толевая крыша над половиной здания каким-то чудом сохранилась.
Армейский ДКА использовал это здание как зрительный зал. Конечно, на концертах ансамбля песни и пляски и во время кино зрители должны были стоять, но это считалось в порядке вещей. В такие вечера в импровизированном зале собирались офицеры штаба, красноармейцы, чинными группами приходили принаряженные сельские женщины.
Ефременко и Сотников чуть не опоздали к началу сеанса. Они собрались идти, когда старший лейтенант Белов доложил, что к майору просится ездовой комендантской роты Шрамов.
— Шрамов? — переспросил майор. — Не помню такой фамилии. Пусть зайдет.
Пожилой красноармеец вынул из-за подкладки пилотки и отдал майору смятую записку, на которой было написано: «Магазин № 6, улица Ленина». Майор вопросительно посмотрел на красноармейца, тот торопливо объяснил:
— Нашел я, значитца, товарищ майор, эту записку в избе. Оно могёт и ничего, ну сумлеваюсь я об своей хозяйке, то есть, где меня на квартеру постановили. Сама молодая еще, годов тридцать ей, и видная из себя. Живет чисто, и никого при ней из сродственников нет. И скажите, товарищ майор, на этой неделе три раза в Ростов ездиет. Спервоначалу я, было, подумал, спекулирует она. Да, скажите, ничего не привозит из города и туда без груза снаряжается. А суседка ейная — я тут с ней познакомился, — солдат вдруг запнулся, и его небритое потертое лицо густо покраснело, — говорит про мою, то есть, хозяйку, будто она с немцами тайком баловалась…
— И вы решили сообщить мне? — закончил майор.
— Так точно, товарищ майор, — обрадовался помощи красноармеец и еще раз повторил: — Могёт быть и ничего, а могёт и какая загвоздка, дело ж военное. Нынче она вот-вот возвернулась и при ней ничего…
Майор расспросил красноармейца, похвалил его за бдительность. Шрамов неловко откозырял и ушел.
— Не из нашей ли это оперы солистка, товарищ майор? — живо спросил капитан.
— Не исключено, — сказал майор. — Значит, делаем так: после кино пройдемся туда, проверим в целях профилактики.
Капитан вздохнул с облегчением.
— Сразу после кино, товарищ майор, или минуток тридцать вы мне дадите?