Небольшие, но активно действующие группы «СИ» скоро возникли по всей Европе и даже в Северной Африке. В ситуационистских «тестирующих провокациях» участвовали самые эксцентричные персонажи, вроде художника и архитектурного утописта Ивана Щеглова из русской эмигрантской семьи. С 61-го года в «СИ» — самый, может быть, успешный из ситуационистских теоретиков Рауль Ва-нейгем. Его книга «Революция повседневности» (второе название: «Трактат об умении жить для молодых поколений») стала Библией и полезным учебником для очень разных людей. Уже в 80-х родоначальник панк-культуры Малькольм Макларен, входивший когда-то в английскую ветвь ситуационизма, признавался, что без идеи и рецептов Ванейгема не было бы ни «СексПистолз», ни «Грэтрок-н-ролсвиндл», ни всей остальной успешной индустрии, построенной вокруг «музыкантов, не умеющих и не хотящих играть и петь». В 60-х Ванейгем — ведущий автор журнала «Ситуационистский Интернационал» и теоретик «Всеобщей международной карнавальной и вооруженной забастовки за полный отказ от принудительного труда», впоследствии — историк сюрреализма под псевдонимом Жюль-Франсуа Дюпуа, человек, прославившийся как «неуловимый провокатор, играющий с политкорректными правилами, вместо того чтобы играть по этим правилам», и крестный отец современного поколения ситуационистски настроенных интеллектуалов Лондона, скрывающихся под множеством популярных псевдонимов вроде Росса Бирелла, Монти Кэнт-сина и Лютера Блиссета, отказавшихся, впрочем, от прежней, излишне левацкой риторики своего учителя.
Что же качается судьбы Ги Эрнеста Дебора, автора «Общества спектакля» — второй книги ситуационистского канона, — то она сложилась не столь успешно. Сняв несколько агрессивных бессюжетных фильмов и разочаровавшись в возможностях изменений через студенческие выступления и накопление критического ресурса в резервации альтерантивной мейнстриму культуры, он надолго нашел утешение в полузабытом тогда абсенте и других сильных напитках, экспериментировал с «психогеографией», сравнивая революционные возможности разных ландшафтов и городских районов, обвинялся в причастности к убийству собственного издателя Жерара Любавичи, написал в 88-м комментарии к своему главному труду, гораздо более актуальные и конкретные, чем основной текст, а в 94-м — застрелился. По завещанию прах бунтаря развеян над парижским островом Сите.
Ситуационистскую линию в наше время продолжает не только упомянутое выше лондонское сообщество, но и отдельные персоны, соединяющие анархический пафос восстания как признака жизни с оккультными категориями откровения и персонального экстаза «по ту сторону означаемого и означающего». Одним из таких «профессиональных переводчиков» с языка леваков на язык традиционалистов является американец Питер Лемборн Уилсон, более известный под своим вторым, «суфийским», именем — Хаким Бей. Якобы созданная им «Ассоциация онтологического анархизма» осталась литературным фантомом, но идеи подвижных и временных автономных зон, иммедиатизма и возрождения проектов Шарля Фурье, причем со всеми изначальными мистическими и поэтическими элементами, к которым французский утопист был столь склонен, находят сегодня массовую поддержку в таких скорее социальных движениях, как «Вернем себе улицы», или таких скорее артистических объединениях, как «Какофоническое сообщество» или «Саботаж Коммюникейшн».