Выбрать главу

А что, если я боюсь?! Что, я не человек? Кто может не бояться пушек и градов? Это тебе не разборка какая-нибудь! Что ты сможешь сделать, если в тебя попадет снаряд?!

«Тр… Тррр… Тэрэрэрэ… Дам!»

Я знаю, что это танк.

«Сынок, дай поспать!» Да куда уж там поспать…

Вблизи деревни Вейсаллы Физулинского района находилась одна ферма. Каждую осень мы перекочевывали в сторону этой фермы в верховья ущелья на севере Хараминской равнины. Внезапно перед нами появился танк и, тарахтя, остановился возле нас. Правда, танк я видел впервые. Как он безобразно грохотал и шумел! Я даже немного испугался. Увидев, что это свои, я немного пришел в себя. Как только танк остановился, из него на землю выпрыгнул один солдат и, не поздоровавшись с нами, выбрал одну из лучших овец, взял ее под мышку. Наш председатель закричал:

— Эй, что ты делаешь?!

Ответа не последовало. Солдат опустил овцу в танк, а затем и сам в нем исчез. Председатель осадил коня прямо перед танком.

— Сынок, это же колхозное животное, вы что делаете?

С грохотом и шумом танк двинулся прямо на председателя. Он не отступил, а еще тверже осадил коня прямо напротив танка.

— Отдайте овцу, сукины дети! Что это за безобразие?!

Бац — он ударил палкой по танку. Танк заревел, словно от боли, дым двигателя перемешался с пылью. Конь председателя сильно испугался. Глядя вслед удаляющемуся танку, председатель выплюнул:

— Вашу мать… Если у вас есть достоинство, вы бы лучше за Ходжалы отомстили.

Впоследствии мы узнали, что в этом танке были солдаты, несущие воинскую службу в Нижнем Вейсаллы. В этом районе был всего один танк. Поэтому они прямо на глазах людей безобразничали и мародерствовали. Когда армяне атаковали Нижний Вейсаллы, так и не сумев завести этот танк, они бежали, оставив его в деревне.

«Та-та-та-та…»

Что за напасть:

— Сынок, дай мне сомкнуть глаза, — говорю я. А сам про себя думаю: «Это автомат. Интересно, как это маленький паразит научился так точно подражать звукам различных видов оружия?»

…Я возвращался с пастбища домой. Встретил всадника в военной форме, с автоматом в руках. Взглянув на меня сверху вниз, он сказал:

— Вечером ваши ребята вели стрельбу над нашей фермой. Они подтрунивают над нами. Сейчас я убью тебя, чтобы это послужило им уроком.

— Брат, клянусь аллахом, я не имею об этом никакого понятия.

— Заткнись, пацан! Будет впредь знать ваш председатель, как бить палкой моего дядю.

— Но ведь это председатель ударил, так его и убивай.

— Ты не родственник ему, я тебя убью. Смотри вон туда, — он показал рукой в сторону деревни Эмралылар, — знаешь, сколько там погибает людей каждую ночь? Ты будешь одним из них…

Он направил дуло автомата в направлении моих ног. Я был растерян и сбит с толку, и тут же посыпались пули. Пыль и почва, мелкие камушки из-под моих ног поднимались и трепались по моему лицу, я зажмурил глаза, мне показалось, что я уже умер. Я услышал только громкий хохот человека, стоящего передо мной. Постепенно его хохот смешался с топотом конских копыт, ослабел и пропал вовсе. Минут десять я не мог двинуться с места и прийти в себя, словно кто-то пригвоздил мои ноги к земле.

«Та-та-та-та…»

Что ни говори, но автомат — это очень мощное оружие. Иногда я думаю о том, сколько вреда причинил человечеству этот подлец Калашников. Возможно даже, что в мире нет другого подобного оружия, истребившего столько людей, как изобретенный им автомат. К тому же автомат гораздо больше гоготал в руках несправедливых и пристрастных людей.

Думая об автомате, я вспомнил, что в Агджабеди когда-то жил один известный человек — фронтовик Мамед (то есть член партии Народного фронта Азербайджана). Свергнув райком, он некоторое время удерживал всю власть в своих руках. Долгое время пулевые отметины автомата Мамеда были «украшением» здания Исполнительного комитета Агджабединского района и постамента памятника, стоявшего под зданием. Я иногда подолгу смотрел на эти пулевые отметины и даже поглаживал их! Эти следы от автоматных пуль казались мне все еще горячими. Словно Самед Вургун написал свои известные строки именно здесь: «Пули на холодных стенах…». Раньше перед зданием стоял памятник Ленину. Люди поговаривают, что Мамед обстрелял и его голову. Затем срезали верхнюю часть памятника чуть ниже плеч и сделали из него памятник Мамедэмина Расулзаде. «В груди Расулзаде в Агджабеди трепетало сердце Ленина». В нижней же части памятника красовались пулевые украшения фронтовика Мамеда… Места попадания автоматных пуль на белом мраморе были подобны распустившимся бутонам цветов.