Они расходятся в разные стороны.
Прожектор направлен наСТЭЙСИ,
которая вкатывает инвалидное креслоБЛЭЙЗ
в гостиную дома Порции.
СТЭЙСИ.Вы хорошо себя чувствуете?
БЛЭЙЗ.Да, миссис Дойл, спасибо.
СТЭЙСИ.Тогда я вас тут оставлю, мне нужно накрыть на стол, пока все не вернулись с похорон.
БЛЭЙЗ.Сначала поставь графа Маккормака.
СТЭЙСИ.Не знаю, стоит ли… В такой день…
БЛЭЙЗ.Давай, девонька. Порция любила, как он поет. Вон он, прямо на тебя смотрит!
СТЭЙСИ.Если что, это вы меня заставили, хорошо?
Играет песня Маккормака.БЛЭЙЗ
восхищенно слушает, подпевает.
БЛЭЙЗ.Он шикарный. Родился здесь, не далеко, но сумел выбраться. Когда я была маленькой, у нас был граммофон и одна пластинка. Это Бостон Макгаверн ее принес, пластинку графа. Я ее крутила, пока она не стерлась, и мама моя ее слушала, да, слушала.
Обе минуту слушают графа.
Теперь выключи, а то еще скажут, что мы мертвых не уважаем. Скоро уже явятся, с красными глазами, все тут кладбищем провоняют. Терпеть не могу запах гробов, а ты, Стэйси?
СТЭЙСИ.Не сказать чтобы я часто их нюхала, миссис Скалли.
БЛЭЙЗ.Очень примечательный запах, что-то среднее между жимолостью и свежей гнилью.
СТЭЙСИ.Миссис Скалли, все-таки нельзя так говорить о покойниках.
БЛЭЙЗ.Стэйси, в моем возрасте можно говорить о чем угодно и как угодно. У нас, стариков, только и осталось что злоба да вставные челюсти.
СТЭЙСИ.Порция была моей единственной подругой, а теперь я понимаю, что совсем ее не жала. Знала, что она несчастная, хотя кто теперь счастливый? Но это до чего же нужно дойти, чтобы совершить такое! Мэгги Мэй рассказала мне про Слая и Мэриэнн, но все равно это как-то не…
БЛЭЙЗ.Что она рассказала про Слая и Мэриэнн?
СТЭЙСИ.Ну что они…
БЛЭЙЗ.Да не слушай ты эту! Врет она все! Мэгги Мэй Дорли! Кляча драная, вот она кто! А ты, Стэйси Дойл, лучше бы не лезла в чужие дела. Нечего слушать, что всякие потаскухи плетут.
СТЭЙСИ.Простите, миссис Скалли, я не хотела вас расстроить.
БЛЭЙЗ
(успокаивается).
Я не расстроилась, девонька, совсем не расстроилась, не обращай внимания.
ВходятРАФАЭЛЬ, СЕНШИЛ, МЭРИЭНН, МЭГГИ МЭЙ.
Все в черном, как иСТЭЙСИ,
иБЛЭЙЗ.
СТЭЙСИ.Ты посиди, Рафаэль, я за тебя похозяйничаю.
РАФАЭЛЬ.Там на кухне ела, выпивка и все остальное.
МЭГГИ МЭЙ
выходит из кухни, несет поднос с бокалами.СЕНШИЛ
бросается ей на помощь, чуть не сшибает с ног.
СЕНШИЛ.Киска, я понесу.
МЭГГИ.Эй, Сеншил, ты что делаешь, чуть с ног меня не свалил.
БЛЭЙЗ
(ни к кому не обращаясь).
Закопали, да?
МЭГГИ.Да. Упокой ее Господь.
БЛЭЙЗ
(РАФАЭЛЮ).Что, хреново тебе? А не хрен было на ней жениться! Ишь, кем себя возомнил, ха!
РАФАЭЛЬ
(отворачивается).
Слай! Иди сюда и разберись со своей матерью.
БЛЭЙЗ.Мы с такими выскочками и не знались, пока ты не возник со своей компенсацией за ногу!
РАФАЭЛЬ.Я не желаю это слушать, миссис Скалли.
СЛАЙ.Мать, веди себя прилично. Извини, Рафаэль, она расстроена.
БЛЭЙЗ
(МЭРИЭНН).Утри глаза, еще пятнадцать лет назад было ясно, что так выйдет.
(СЛАЮ.)Я предупреждала, предупреждала! А ты слушал?
(МЭГГИ МЭЙ.)Виски! «Блэк-буш», черная этикетка!
МЭГГИ.Вы знаете толк в виски, бабуля.
БЛЭЙЗ.Для тебя — миссис Скалли.
Тишина. Всем неловко; пьют, сидя и стоя, поглощенные своим горем, усталостью и т. д.
СЕНШИЛ.Чудесная была служба.
Озирается; на него яростно коситсяБЛЭЙЗ,
остальные молчат.МЭГГИ МЭЙ
приходит на помощь.
МЭГГИ.Да, да, чудесная, котик.
БЛЭЙЗ.Да что вы оба понимаете в службах, чудесная, тоже мне.
(
Обращаясь кМЭГГИ МЭЙ.)Стоит тебе появиться в церкви, как священник краснеет, а вино бледнеет. Цыгане гребаные, Джойсы, кровь у них черная, душа черствая. Грязное племя, Белмонт таких еще не видывал! Выпьем! За Джойсов!
(Пьет.)
За Порцию в грязи белмонтского кладбища, где ей и было место с самого рождения, потому что если люди вступают в брак со зверьми, то от них рождаются выродки, в которых нет ни божьего, ни человечьего. Порция и Габриэль. Нелюди. Ваше здоровье!
(Допивает и разбивает бокал о стену.)
Везите меня домой. Следующие похороны мои будут.
СЛАЙ
(МЭРИЭНН).Я скоро вернусь.
МЭРИЭНН.А мне что за дело?
СЛАЙ
(взрывается).
Во всем меня винишь! Габриэль, теперь и Порция! Да я мальчишку и пальцем не трогал! Когда его пороть надо было, чтобы он на ферме работал!
МЭГГИ.Ладно, Слай, не кипятись.
СЛАЙ.Нет уж! Я все скажу! Я дважды в неделю этого ребенка в Дублин на уроки пения возил, и это в сенокос-то, когда коровы телились, дома было выше крыши работы! Возил, потому что ты так сказала, как раб какой-то возил, семьдесят миль в один конец, а он сидел сзади, листал тетрадки свои нотные и напевал под нос, а на меня хоть бы глянул! Да простит меня Бог, но иногда я смотрел на него в зеркало и думал, что это не мой ребенок, а адово отродье какое-то. А потом он пел всю дорогу домой, и я знал, что это прекрасно, хотя для меня-то он никогда не пел… Господи, мне нравилось, как он поет, я прятался в ризнице, когда он в церкви репетировал, только чтоб его послушать. Как же прекрасно он брал высокие ноты в псалмах, он их так любил…
МЭРИЭНН.Очень своевременно, Слай! Ты на похоронах Порции! Габриэль погиб пятнадцать лет назад! А теперь — Порция. Порция умерла. Порция умерла. Ее тебе совсем не жалко?
БЛЭЙЗ.Слай, скажи что-нибудь, поставь наконец эту крысу на место.
РАФАЭЛЬ.Кто-нибудь, увезите эту женщину из моего дома!
МЭГГИ.Дайте-ка мне.
(ОткатываетБЛЭЙЗ
от остальных.)Якак-нибудь влезу ночью к тебе в окно и подожгу тебя прямо в постели, и вот еще что, я рассказывала, как я отсосала твоему супругу прямо на Мохайа-стрит?
БЛЭЙЗ
(шипит).
Ты все брешешь! Ни единому слову не верю!