НИДЖО.А разве я не была активной? Я шла и шла каждый день двадцать лет подряд.
ИЗАБЕЛЛА.Я не про ноги. / Я про голову.
НИДЖО.Я дала обет переписать пять сутр Махаяны. / Знаете, какие…
МАРЛИН.Вряд ли нас связывает религия. Мы просто все очень активные.
НИДЖО.…они длинные? Голова у меня работала. / Даже болела.
ИОАННА.В активной ереси толку мало.
ИЗАБЕЛЛА.Какая ересь? Она англиканскую церковь / ересью называет.
ИОАННА.Ересь бывает весьма / соблазнительной.
НИДЖО.Я никогда не слышала о христианстве. Никогда / в жизни. Какое варварство.
МАРЛИН.А я — не христианка. / И не буддистка.
ИЗАБЕЛЛА.Но вы об этом слышали?
МАРЛИН.Мы не обязаны верить в одно и то же.
ИЗАБЕЛЛА.Отправляясь на ужин с папессой, я знала, что нам не стоит говорить о религии.
ИОАННА.Я всегда с удовольствием участвую в теологических спорах. Но обратить вас в свою веру не пытаюсь, я не миссионер. Да я и сама — еретичка.
ИЗАБЕЛЛА.На востоке бывают совершенно варварские обычаи.
НИДЖО.Варварские?
ИЗАБЕЛЛА.У низших классов.
НИДЖО.Не слыхала.
ИЗАБЕЛЛА.У меня от теологии мигрень.
МАРЛИН.А вот и еда.
ОФИЦИАНТКА
приносит закуски.
НИДЖО.Как же я могла покинуть императорский двор, если б не стала монахиней? После смерти отца у меня никого не осталось, только Его Величество. Религия — это своего рода ничто, / и я посвятила этому «ничто» все, что от меня осталось.
ИЗАБЕЛЛА.Вот я и говорю, что буддизм не дает утешенья.
МАРЛИН.Да ладно вам, Ниджо, выпейте вина.
НИДЖО.Разве вы никогда такого не чувствовали? Что больше уже никогда ничего не случится. Я уже умерла. Ведь со всеми же / такое бывало.
ИЗАБЕЛЛА.Вы думали, что жизнь кончена, а она не кончилась.
ИОАННА.Вам хотелось бы, чтобы она кончилась.
ГРЕТА.Печально.
МАРЛИН.Да, когда я впервые приехала в Лондон, я иногда… и когда я вернулась из Америки, тоже. Но только пару часов. Не двадцать лет.
ИЗАБЕЛЛА.В сорок лет я считала, что жизнь кончена. / Как же…
НИДЖО.А я и не говорю, что я это чувствовала все двадцать лет. Чувствовала, но не каждую секунду.
ИЗАБЕЛЛА.…мне было плохо. Для поправки здоровья меня отправили в круиз, но мне стало только хуже. Боли в суставах, железки распухли, судороги, ломота, в общем, глупее не придумаешь. Я была охвачена беспричинным ужасом, дрожала всем телом. Австралия показалась мне отвратительной, от акаций несло какой-то вонью. У меня /…
НИДЖО.Вы тосковали по дому.
ИЗАБЕЛЛА.…для Хэнни была фотография, но я написала, что не буду посылать — волосы выпали, одежда несвежая. Вид был убийственный, совершенно безумный.
НИДЖО.И у меня такой же в монашеской одежде. Я тогда впервые надела башмаки.
ИЗАБЕЛЛА.Я страстно хотела вернуться домой, / но что такое «дом»?
НИДЖО.А я страстно хотела вернуться на десять лет назад.
ИЗАБЕЛЛА.От этих домов такая тоска берет.
МАРЛИН.А я-то думала, путешествия вас развлекали.
ИЗАБЕЛЛА.О да, очень, / конечно. Это случилось по пути из…
НИДЖО.Я не очень веселая, Марлин. Я просто много смеюсь.
ИЗАБЕЛЛА.…Австралии на Сандвичевы острова, я вдруг влюбилась в океан. В каюте были крысы, в еде — муравьи, но это был новый мир. Каждое утро я просыпалась счастливой, зная, что мне все будет нравиться. Ничто не раздражало. Никаких нервов. И наряжаться не надо.
НИДЖО.Как, вы не любите наряжаться? Я обожала свою одежду. / Когда мне выпала честь подносить саке брату Его Величества…
МАРЛИН.Вы-то одевались поинтересней, чем Изабелла.
НИДЖО.…императору Камеяне, прибывшему с официальным визитом, на мне шелковые штаны со складочками и семислойное кимоно разных оттенков красного, а сверху — еще два жакета, / один — желтый на зеленой подкладке, а другой — бледно…
МАРЛИН.Да, весь этот шелк, наверное, был очень…
ОФИЦИАНТКА
начинает убирать закуски.
ИОАННА.Когда я ушла из дома, я оделась мальчиком. *
НИДЖО.…зеленый. А у госпожи Бело кимоно было пятислойное в зеленых и лиловых тонах.
ИЗАБЕЛЛА.* Оделись мальчиком?
МАРЛИН.Конечно, / для безопасности.
ИОАННА.Ничего особенного. Мне же было только двенадцать. Женщин не пускали / в библиотеку. А мы хотели учиться в Афинах.
МАРЛИН.Вы бежали одна?
ИОАННА.Нет, с другом. / Ему было шестнадцать…
НИДЖО.А, тайный побег под венец.
ИОАННА.…но мне казалось, в науках я разбиралась лучше его, а в философии почти так же…
ИЗАБЕЛЛА.Я, например, всегда путешествовала в дамском платье и решительно отвергала инсинуации прессы, что я, скорее всего, и не женщина.
МАРЛИН.А я брюки в офисе не ношу. / Могла бы, но не ношу.
ИЗАБЕЛЛА.Для женщины моих лет и с моими внешними данными это было не очень опасно.
МАРЛИН.И вас не поймали, Иоанна?
ИОАННА.Тогда нет.
ОФИЦИАНТКА
начинает приносить горячее.
МАРЛИН.И никто ничего не заметил?
ИОАННА.Заметили, что я была очень умным мальчиком. / А что мы…
МАРЛИН.Я бы не смогла так долго притворяться.
ИОАННА.…с другом спали в одной кровати, так для бедных студентов на постоялом дворе это обычное дело. Наверное, я и забыла, что притворяюсь.
ИЗАБЕЛЛА.Джим Скалистая Гора, мистер Наджент, обращался со мной в высшей степени уважительно. Мне кажется, он находил интересным, что я могла печь лепешки и заарканивать скот. Больше того, он признался мне в любви — и это было в высшей степени огорчительно.
НИДЖО.А что он сказал? / У нас сначала всегда посылали стихи.
МАРЛИН.Что вы сказали?
ИЗАБЕЛЛА.Я убеждала его бросить пить, / но он отвечал, что поздно.
МАРЛИН.Ах, Изабелла.
ИЗАБЕЛЛА.Он много лет прожил в горах один.
МАРЛИН.А вы с ним —?
ОФИЦИАНТКА
уходит.
ИЗАБЕЛЛА.Мистер Наджент был человеком, которого любая женщина могла полюбить, но ни одна не смогла бы выйти за него замуж. Я вернулась в Англию.
НИДЖО.А вы написали ему стихотворение на прощанье? / Снег на…
МАРЛИН.И больше вы его не видели?
ИЗАБЕЛЛА.Никогда.
НИДЖО.…склонах. Рукава мои влажны от слез. В Англии нет ни слез, ни снега.