БРЮС.Слушайте, туда после регби все фанаты заваливаются, пьяные в стельку, и это онине говорят «пожалуйста» и «спасибо»…
РОБЕРТ.И все-таки мы должны бороться с нашим этноцентризмом.
БРЮС.Мне не очень нравится, к чему вы ведете.
РОБЕРТ.Доктор, это моя Территория.
За этим вы меня и звали.
Я знаю, сколько будет дважды два.
Я Старший Консультант, вот и консультируйся.
Я здесь не затем, чтобы о погоде беседовать.
И нечего тут выпендриваться.
Я здесь, потому что Я ЗНАЮ.
БРЮС.Но… при всем уважении, доктор Смит, вы не знаете. Он мойпациент… поэтому… э-э…
РОБЕРТ.Ну хорошо. Все равно. Выпиши его. Следующий.
Пауза.
БРЮС.Но…
РОБЕРТ.Можно препираться сколько угодно, однако, по мнению чрезвычайно опытного заведующего отделением, доктор Флаэрти, у нас, во-первых, Нет Коек, и во-вторых, имеется пациент, которому Не Нужна Койка.
БРЮС.Но я думаю…
РОБЕРТ.А я думаю, что ты слишком много думаешь. Я думаю, что думанье можно предоставить мне. А теперь извини, мне пора.
РОБЕРТ
подходит к двери.
БРЮС.Но… вы же сказали… вы говорите, что КРИСТОФЕР… не может отличить реальность от бреда, потому что он… что? Потому что он?.
РОБЕРТ.Потому что у него пограничное состояние. Все.
БРЮС.Потому что он ч…
РОБЕРТ.Потому что у него пограничное состояние. До свидания, доктор.
БРЮС.Потому что он черный?
РОБЕРТ
вздыхает, скрипит зубами.
Возвращается кБРЮСУ.
РОБЕРТ
(холодно).
Я говорю, что там, откуда он родом, это вовсе не бред. Там, откуда мы, — полнейший бред. Понятно?
БРЮС.Он же из Шепердс-Буш.
РОБЕРТ.Он считает себя африканцем. И мы больше не говорим «черный»…
БРЮС.Нет, говорим…
РОБЕРТ.Мы говорим «афро-карибский».
БРЮС.Карибский-то здесь при чем?
РОБЕРТ.Хорошо, он «африканец».
БРЮС.Из Шепердс-Буш.
РОБЕРТ.Надоела мне эта демагогия.
БРЮС.«Демагогия»?
РОБЕРТ.Хватит с меня словоблудия. Его корни в Африке.
БРЮС.Не слишком ли глубоко вы копаете?
РОБЕРТ.В последний раз говорю: я — твой Руководитель, ты — мой подчиненный, а твой тон выходит за рамки субординации и становится откровенно оскорбительным.
БРЮС.Извините… но…
РОБЕРТ.Знаешь, на что готовы молодые врачи, чтобы попасть под мое Руководство? Я имею в виду нормальных врачей… умных. На что они готовы, чтобы обеспечить свое будущее? Рад и шанса стать консультантом? Они мне жопуготовы лизать.
Молчание.
(Но это к делу не относится.)
Он подходит к двери и выглядывает наружу.
Возвращается. Садится.
Так. Ты хочешь, чтобы я рекомендовал тебя на должность консультанта, или нет?
БРЮС.Конечно, хочу.
РОБЕРТ.Тогда веди себя как профессионал. Как член Королевской коллегии психиатров.
БРЮС.Но я же еще не…
РОБЕРТ.Но ты хочешь им стать? А? Тогда соберись. Не будь таким наивным. Иначе я назначу ему другого врача.
БРЮС.Вы не можете отнять у меня пациента.
РОБЕРТ.Лично назначу медсестру и выпишу его.
БРЮС.В таком случае я обращусь к Руководству.
РОБЕРТ.Я и есть Руководство. (Но это между нами.)
БРЮС.Я совершенно уверен… Я… убежден… что его надо оставить у нас на некоторое время.
РОБЕРТ.А если из-за тебя ему станет хуже?
Подумай.Он поступил к нам с пограничным расстройством личности, но из-за твоего диагноза ему придется остаться здесь на неопределенное время, и его личность окончательно распадется. Вмешается семья, местные депутаты. Позору не оберемся.
Пауза.
И, и, и помимо всего прочего, почему тебе так приспичило именно сейчас изменить диагноз? Ему осталось двадцать четыре часа до нормальной жизни. Хочешь разрушить его жизнь!У него и так проблем хватает.
Пауза.
Ты хоть представляешь, какую ответственность на себя берешь? Ни один врач не хочет ставить такой диагноз. Ни участковый врач, ни терапевт, ни консультант. Никто. Понимаешь?
БРЮС.Разумеется. Но… э-э… при всем уважении, это-это-это-это… я в это верю.
РОБЕРТ.Знаете, доктор, при всем уважении, этого маловато будет.
БРЮС.Маловато делать то, что я считаю правильным?
РОБЕРТ.Да. Это наивно.
БРЮС.Наивно?!
РОБЕРТ.Именно. Ты наивен. И ты меня уже достал. Молчание.
БРЮС.Почему вы не хотите меня выслушать?
РОБЕРТ.Что? Тебя «выслушать»? Тебя?! Слушать — не мое дело, твое…О Господи.
Пауза.
Так. Хорошо. Слушай.
Объясняю главное.
Раскладываю по полочкам.
Шизофрения — болезнь non grata.
Шизофрения — это финиш.
Ее не понимают.
Не хотят понимать.
Она пугает.
Вгоняет в депрессию.
Ее не берут чудо-лекарства, вроде Прозака или Виагры. Она не в моде.
Она не лечится.
Это не героин и не экстази.
Это не фишка супермоделей, рок-звезд и модных писателей.
О ней не говорят за столом.
Педофилыи то популярнее.
Фильмы снимают про наркоманов, алкоголиков, бандитов и тех, кто, напившись в стельку, избивает жен до полусмерти, но шизофрении, друг мой, в хит-парадах нет.
БРЮС.Значит, это нужно менять.
РОБЕРТ.И… что?!
БРЮС.Менять.
РОБЕРТ.«Менять». Хмм. Ну… видишь ли, ты не сможешь ничего изменить. Неужели не понимаешь? Даже я не смогу. Честное слово.
Руководство — даже не я, остальные члены совета — они усомнятся в твоей компетенции. Они задумаются, почему это, собственно, тебя так волнует. Они зададутся вопросом, нет ли у тебя личной заинтересованности, засмеют, а потом отымеют по самые помидоры. Сто процентов.
БРЮС.Личная заинтересованность?
РОБЕРТ.Они усомнятся в твоем психическом здоровье.
Молчание.
Тебя назовут Сумасшедшим.
И меняназовут, потому что я твой Руководитель и допустил, что мое отделение дошло до такого безобразия.