Макс и Шарль стоят друг перед другом, размахивая руками.
МАКС. Шарль, я знаю, как ты страдаешь, но существуют…
ШАРЛЬ. Хватит, хватит про мои страдания, врежь мне по морде, чтобы мне было наконец из-за чего страдать!
Возвращаются женщины. Клара несет вынутое из духовки блюдо,
Морисетта — подставку к блюду.
МОРИСЕТТА(с наигранной веселостью). А вот и горячее!
МАКС. Собирайся, мы уходим. От страданий у него заклинивает мозги.
ШАРЛЬ (с издевкой). Обещания, вечно одни обещания…
КЛАРА. Какие обещания, Шарль?
ШАРЛЬ. Он обещает врезать мне по морде и уносит ноги как последний трус. Ну давай, давай же! Без адвокатов, без раввинов — врежь мне по морде!
МОРИСЕТТА. Шарль, ты не должен так говорить в такой вечер!
ШАРЛЬ. А как надо говорить в такой вечер?
МАКС(Морисетте). Все, пошли. Извини меня, Клара, но…
Клара ставит горячее блюдо прямо на стол.
МОРИСЕТТА(визжит, тряся подставкой). Скатерть сожжешь!
ШАРЛЬ(садится). Ладно, во время нашего маленького представления у меня разыгрался аппетит. Так что, вы едите или уходите?
Пауза.
Немного поколебавшись, гости снова садятся за стол. Общее молчание. Клара накладывает всем горячее. Все едят. Постепенно Макс и Морисетта входят во вкус и междометиями выражают восхищение Клариной стряпней.
Затемнение. Женский голос за сценой (или актриса на сцене).
ГОЛОС. Краткое примечание к последней сцене. Там упоминалось дело детей Финали. История такова. У доктора Финали и его супруги, умерших в депортации, остались два сына. В 1943 году их поместили к некоей мадам Брюн. Та в 1945 году мальчиков крестила и по этой причине отказывалась выдать их уцелевшим родственникам супругов Финали, с большим трудом напавшим на их след. Только после того, как главный раввин Йозеф Каплан при поддержке Комитета содействия и на фоне бурной кампании в прессе напрямую обратился к высшим католическим иерархам, началось обсуждение вопроса о возвращении детей. Но потребовались еще долгие годы судебных процедур и теологических баталий, прежде чем в 1953 году дети были наконец возвращены их родным и восстановлены в иудаизме. Такая вот история… Ну а теперь вернемся к Сподекам. Макс и Морисетта ушли, пообещав на прощание в следующем году непременно устроить настоящий седер — с детьми и внуками, с вопросами и ответами, и прочее, и прочее…
Клара закрывает за ними дверь и на мгновение застывает в коридоре.
ШАРЛЬ(шумно отодвигая свою тарелку). Больше никогда никого не приглашай!
КЛАРА. Я хотела доставить тебе удовольствие.
ШАРЛЬ. Знаешь, что доставило бы мне удовольствие?
КЛАРА. Знаю, знаю…
Короткая пауза.
Что мешает тебе это сделать? Ты же знаешь и дозировки, и препараты.
ШАРЛЬ. Пороговая доза веселящего газа… Так, чтоб в буквальном смысле сдохнуть от смеха, да?
КЛАРА. Ну например.
ШАРЛЬ. А кто мне сделает укол?
КЛАРА. Я, если тебе это доставит удовольствие.
ШАРЛЬ. А кто сделает укол тебе?
КЛАРА. Зачем мне?
Пауза.
Мне надо остаться после тебя, чтобы заниматься твоими похоронами, продавать твой кабинет…
ШАРЛЬ. А вырученные деньги раздать монашкам! Нет уж, не желаю производить над собой то, что не успел произвести Гитлер. Я подожду.
КЛАРА. Подождешь чего?
ШАРЛЬ. Своего часа.
Пауза.
(Машинально читает этикетку на бутылке кошерного вина.) «Слава тебе, Предвечный наш Бог, князь мира сего, сотворивший плод виноградной лозы».
КЛАРА. Что ты там говоришь?
ШАРЛЬ. Ничего. Читаю этикетку: Бордо сюперьор, кошерное сертифицированное…