ПАНДОРА(берет фотографию). Это все тени. Вот моя тень. Украденная, запечатленная. Красиво. (Эпиметею.) Отдашь мне ее?
ЭПИМЕТЕЙ. Пожалуйста, бери. Но вино твое, Карло, не очень-то, у меня есть получше, если ты по-прежнему хочешь выпить.
КАРЛО. Вино твоего брата, то самое, что ты принес несколько дней назад, прозрачное?
ЭПИМЕТЕЙ. Именно. Сейчас принесу.
Уходит в свою лавку.
ПАНДОРА. Почему вы не спите? В этот ночной час все спят или стараются уснуть.
КАРЛО. Мы не спим. Поскольку я все равно работаю в темноте, мне приятно делать это ночью. Тише и легче сосредоточиться. И еще я люблю ложиться на рассвете, когда все остальные просыпаются. К тому же ко мне приходит Даддо, а он-то никогда не спит.
ПАНДОРА. Значит, я попала в квартал полуночников. Мне кажется, Эпиметей тоже мало спит по ночам. Он никогда к вам не заходит?
КАРЛО. Случается, и довольно часто. Когда-то, в старые добрые времена, он приходил к нам с братом. Мы говорили всю ночь напролет, даже зимой. И никогда не соглашались друг с другом. Они вечно хотели все изменить. Особенно Прометей. Редкое нетерпение, я бы сказал, почти невыносимое. Сейчас, говорят, он слегка успокоился, возделывает земли — виноградники, как вы догадываетесь. Но что произойдет, если он узнает, что вы здесь, вот вопрос.
ДАДДО. Ничего не произойдет. Ссора, буря, вот и все. К таким, как вы, у него не лежит душа, смею вас уверить.
ПАНДОРА. Тебе видней. Ты его друг и верный спутник. Тебе он исповедуется, тебя он гладит по головке… Ему не требуется подкрепления, он сумел завоевать сердца… На фоне всего самого темного и мрачного это было не так трудно. Желчь, зависть, ненависть, вражда — из этой смеси создают надежду и идут вперед. Знали бы вы, чего мы ждем!
КАРЛО. Человек дурен, вы правы, но что вы можете поделать? Вы, кстати, ничего и не сделали, чтобы он не вредил, почему же вы ничего не сделали и почему вернулись?
ПАНДОРА. Потом скажу, я всего лишь посланница.
Возвращается Эпиметей с двумя бутылками и передает их Карло.
ЭПИМЕТЕЙ(Карло). Наводил справки, сосед? Все хочешь знать, но мы одним миром мазаны. Она тебе ничего не скажет.
КАРЛО. Я понимаю, Эпиметей, что ты хочешь все забрать себе. Ты первый, ты наш посланник или их избранник, один черт. Но успокойся: самое главное я уже знаю, и Даддо знает, и завтра об этом заговорит весь город, и брат твой тоже обо всем узнает и придет.
ЭПИМЕТЕЙ. Ты прав. Мой брат… я про него забыл… Хотя прекрасный поединок тоже входит в программу… Пандора, я надеюсь, ты заставишь его помучиться — правда, он это обожает.
Пауза.
Ну ладно, выпьем хотя бы его вина!
КАРЛО. Да! За здоровье Пандоры, спустившейся с небес.
Поднимают бокалы и молча пьют.
ПАНДОРА(про себя). Где вершина человеческого языка? Да, вершина, в смысле — высота. По отношению к растениям, скалам, животным — к тем, кто не говорит. Можно ли говорить одинаково, когда мы стоим, лежим, сидим, когда мы вдвоем, втроем или вчетвером? По-моему, нет. А откуда берутся слова? Когда я слышу их или произношу, мне кажется, что они существовали всегда, хотя они хрупкие, как ракушки, которые так легко раздавить, гуляя по берегу моря.
Пауза.
Слова — это шумы, которые производит человек на земле, и этот шум предшествует ему и его переживает. Слова отдаленнее и молчаливее тех, кто их произносит, они сидят, словно собаки, на страже всего сущего, созданного не для того, чтобы быть высказанным. Но человек, судя по всему, не бережется, он разоряет свой собственный сад и бесит собственных собак. И чем могущественнее эти хищники, тем фальшивее, развращеннее, слащавее слова, которые они употребляют. И повсюду, от имени всего мира, маршируют носители справедливости, позабывшие о преступлениях, совершенных во имя ее. Любое слово есть или должно было бы быть неким порывом, которому странно, что он уцелел, но губы, произносящие слова, слабы, невежественны и искривлены. Поэтому на деревьях гниют плоды.