Что касается Луи, так он уже был другом Закадычного, как я уже сказала, и другом неразлучным.
Сразу, ибо в тот же момент мне все стало ясно, сразу я подумала, что один всегда будет дополнять другого, они всегда будут рядом. Я не могла бороться. Бороться я не могла бы.
И поскольку терять его я не хотела…
Ну а потом, в продолжение всех этих лет, когда мы так и жили все втроем, а также вместе со всеми другими людьми, мужчинами и женщинами, которые жили с Луи и которым Закадычный покровительствовал, не забывая и приглядывать за ними, в продолжение всех этих лет, а также и в то наступившее вскоре кошмарное время, когда Смерть мало-помалу укрепилась на занятых позициях, а молодой человек, тот, последний, с которым я познакомилась и который, казалось, представлял для нее исключительный интерес, все это время, когда Смерть кружила вокруг, подбираясь все ближе и к этому молодому человеку, и к Луи, и к этому Закадычному, как мы его называем, впрочем, и ко мне тоже, — что я могла еще сделать, кроме как ждать? Все это время, когда Смерть настойчиво пыталась уничтожить этого молодого человека, а тот всегда считал, до самого конца, что я его и знать не хотела, агония принимала глобальный характер! Все это кошмарное время, когда я не могла ничего требовать, буквально ничего и уже никогда, я взяла то, что мне разрешили взять, только то, что разрешили, не более.
Они не спрашивают, вы ведь не спрашиваете, никто и не спросит, а я-то как, мне-то что пришлось вынести в результате этого дележа?
ЗАКАДЫЧНЫЙ. Сам я бы не решился проделать этот путь, нет, не решился бы.
Любовник, уже умерший, кладет руку на плечо Елены.
(…)
ЮНОША, ВСЕ ЮНОШИ. Друг, который сходит с ума.
ВОИН, ВСЕ ВОИНЫ. По дороге в лес?
ЮНОША, ВСЕ ЮНОШИ. Да.
Друг, который сходит с ума.
Я был вашим другом. Вы не помните меня?
Мы дружили, я не забыл, когда были детьми, мы дружили тогда, неужели вы не помните, странное дело, я-то считал, что вы никак не могли этого забыть…
ЛУИ. Я вспоминаю.
ЮНОША, ВСЕ ЮНОШИ. Нас разлучили, вот что произошло, вы разве не помните, мы дружили, когда были детьми, и нас разлучили — вы еще говорили, что я ваш самый лучший друг, — в школе разлучили, не то чтобы кто-то специально хотел навредить нам, нет, не думаю, но так иногда бывает: отец мой поехал работать в другой город, и я тоже поехал с ним — нас разлучили, мы вынуждены были расстаться, странно, что вы и этого не припоминаете, мне казалось, стоило лишь об этом подумать, что никогда вы не сможете забыть, никогда…
А я плакал.
МАТЬ. Он путешествовал, боюсь я этих путешествий.
Он весь мир объехал или вроде того. Родители его, я их встречаю иногда, они ведь вернулись сюда, старенькие уже, вернулись сюда жить, у них и дом здесь оставался, вот этот, он всегда им принадлежал, и они его оставили за собой, и вот когда отец вышел на пенсию, они вернулись, открыли его и снова здесь зажили.
О нем они рассказывают, я их встречаю, когда хожу в лес, я гуляю там по воскресеньям, и они тоже, мы там встречаемся, здесь большинство людей, стоит им только выйти на пенсию, гуляют по воскресеньям по этой дороге, странно, никто ведь не работает больше, стало быть, они могут гулять в любой другой день недели, хоть каждый день, если подумать, можно делать что хочешь, мы завоевали на это право — гулять где угодно всю неделю, так нет, мы гуляем только по воскресеньям, именно в воскресенье, ничего не изменилось — я встречаю его родителей, и они рассказывают о нем, что он путешествовал, а я боюсь путешествий, так вот, когда мы встречаемся и я спрашиваю, как у него дела, они так и говорят: он путешествует, совершает кругосветное путешествие или вроде того.
ЛУИ. Однажды, несколько лет назад, ты вернулся, уже не помню, от кого я узнал. Мать что ли мне позвонила, и в обычном потоке слов промелькнуло, что ты вернулся, помню ли я тебя? В детстве мы были друзьями, я не припоминаю, ей это кажется странным, потому что были неразлучными, именно это слово сказала она по телефону, неразлучными друзьями — все эти друзья, до того как появился Закадычный, как его называют, все эти друзья, которых имеешь в детстве, все они бывают неразлучными, очень точное слово, ты был первым из них — она говорит мне, что ты вернулся, вернулся и живешь теперь у своих родителей, там, то есть здесь, неподалеку от того места, где мы жили, когда были детьми. Снова.
ЮНОША, ВСЕ ЮНОШИ. Мне ничего другого не оставалось. Что я могу сказать? Ничего другого не оставалось. Весь прочий мир был так агрессивен по отношению ко мне, ты просто представить себе не можешь, насколько агрессивен, что мне оставалось только вернуться сюда, затаиться и понадеяться на них, что они защитят и позаботятся обо мне.