ТИТУС. Что случилось? Что это с вами?
Все мгновенно расходятся по сцене. Вид у всех очень смущенный.
СТАВРОС (с наигранным оживлением, Титусу). Что ты так долго, сынок?
ФИСТАХ. Это я виноват! Я забыл обручальные кольца! Пришлось вернуться! (Смущенно.) А знаете, меня эта свадьба так трогает…
ТИТУС (смеется). Ничего себе свидетеля я выбрал, а? (Остальным.) О чем базарили?..
Все молчат.
ЯНИС. А, так, знаешь… Немного о природе…
ТИТУС (продолжая смеяться). Знаю я эти ваши разговоры о природе… Опять о бабах, да?..
СТАВРОС (Титусу). Главное — любовь, сынок! С ней все будет легко! С тех пор, как я живу с твоей матерью, я обо всем этом думаю совершенно по-другому!
ТИТУС (перестав улыбаться, серьезно). А я все равно немного стрессуюсь, пап… Как только подумаю, что уже всё… Что шлагбаум… И…
СТАВРОС. А кто тебе сказал, что шлагбаум?..
ЯНИС. Только жене уделяй побольше внимания… Почаще ее… того, и все будет в порядке!
ТИТУС (улыбаясь). Ну, с этим у меня проблем нет!
СТАВРОС. Когда есть жена, другие женщины сами начинают липнуть, сынок… (Смотрит на часы.) Ну, пошли… В костел опоздаем…
Все собираются идти. Берут цветы, подарки, чистят обувь.
ЧЕРВЬ (вытирая туфли). Дарвин говорил, что самцы, которые лучше всех поют, быстрее других вьют гнезда. И это точно! Но он не сказал, почему эти самцы продолжают петь еще долго после того, как найдут жену. (Титусу.) Знаете, почему?
ТИТУС качает головой.
ЧЕРВЬ (подмигнув Титусу). Потому, что, хотя у них и есть жены, их пение постоянно притягивает к ним новых любовниц…
ФИСТАХ. Теперь понятно, почему Хулио Иглесиас поет и поет…
КОРНЕЛЬ. Ну, идем… (Оглядываясь вокруг.) Папа, ты что?.. Сам же минуту назад нас подгонял…
Все смотрят на СТАВРОСА, который стоит у микрофона.
СТАВРОС (во включенный микрофон). Вы тут о пении говорите… А я подумал…
ЯНИС (нетерпеливо). Мы же опоздаем, папа!..
СТАВРОС. Успеем… (Заманчиво.) Ну что?.. На счастье?.. Титус, для тебя…
Остальные медлят. ТРЕТИН становится за синтезатор. ФИСТАХ — за ударную установку, ЯНИС берет гитару, а ЧЕРВЬ — бас-гитару. КОРНЕЛЬ становится рядом со СТАВРОСОМ перед микрофоном. ТИТУС садится у стола.
КОРНЕЛЬ (в микрофон). Для дорогого Титуса, официанта, блудного брата и жениха…
ТИТУС машет рукой, он хочет что-то сказать. КОРНЕЛЬ умолкает.
ТИТУС. Скажите мне… Только серьезно… Это правда, что женщина и мужчина — две половинки яблока?
КОРНЕЛЬ (в микрофон). Нет, это бананы и яблоки в одном мешке!
СТАВРОС (в микрофон). Да хрен с ними, сынок! Если их перемешать, то на вкус очень даже неплохо получается! (Остальным.) Поехали! Три, четыре!
Они начинают играть. СТАВРОС и КОРНЕЛЬ запевают песню о любви. Через минуту все подхватывают.
Во время пения занавес закрывается.
Анджей Стасюк
«НОЧЬ»
Славянско-германский медицинский трагифарс
Это не пьеса, это сборник текстов для пения и декламации. Все, что написано — кроме заголовков, — должно произноситься на сцене, все входит в текст.
Нет здесь и четко обозначенных действующих лиц, кроме Души, мертвого Вора и Ювелира. Я понятия не имею, сколько должно быть врачей, сколько женщин, сколько бабок в хоре, сколько воров — приятелей убитого. Для меня они — голоса во мраке, во мраке ночи. Пропоют свое и замолкают. Еще должны кудахтать куры и выть собаки. Так мне это слышится.
Они брали солидный тяжелый автомобиль и въезжали в магазин сквозь витрину.
Забирали золото, серебро, бриллианты и возвращались в свои полудикие города на Востоке. «Гляньте! Гляньте! Уже едут!» Так кричали девушки, которые ждали их, ждали духов, юбок с блестками и обитых кожей сидений в угнанных автомобилях.