ЭРИКА. Я изменилась.
КАРЛ. Стала другим человеком.
ЭРИКА. Вообще человеком. Почему ты молчал, вот сейчас, в автобусе.
КАРЛ. Я не молчал. Во мне звучал крик души. Встань с твоего мягкого кресла, возьми хама за грудки, Эрике опять нужна твоя помощь. Я делал все, чтобы этот крик вырвался наружу. Не получилось. После чего я мог лишь открывать, закрывать и вновь открывать пепельницу в подлокотнике. И прислушиваться к хрипу Крамера. При каждом вдохе и выдохе думал, это его последний. Но за ним следовал еще один. И о нем я думал, что это последний. Так на кухне капает кран, и ты слушаешь его капёль до рассвета. Я знал, что он тебя убьет. И все же не вышел из автобуса.
ЭРИКА. Но в конце-то концов вышел.
КАРЛ. Потому что надо было отлить. А не ради тебя.
КАРЛ. Рука-то болит.
ЭРИКА. Немножко. И выглядит забавно, не находишь.
КАРЛ. Боль еще появится. Позже.
ЭРИКА. Ты мне поможешь.
КАРЛ. Не хотелось бы.
ЭРИКА. Это был бы хороший повод проявить мужество.
КАРЛ. Ты меня неправильно поняла. Сейчас не время заботы о других или любви к ближнему. Это относится и к нашей ситуации. Мне нравится быть трусливым. (Водитель продолжает сигналить.) Спокойной ночи.
ЭРИКА. Карл.
КАРЛ. Почему бы тебе просто не сбежать.
ЭРИКА. Не могу.
КАРЛ. Сбежать можно всегда. Поверь мне. Я в этом деле поднаторел.
ЭРИКА. От Бога я сбежать не могу.
КАРЛ. От Бога.
ЭРИКА. Сбежать не могу.
КАРЛ. Не вздумай сказать.
ЭРИКА. Сказать что.
КАРЛ. Что ты.
ЭРИКА. Да.
КАРЛ. Как это называется.
ЭРИКА. Принять веру. Я обрела Бога. Или Бог обрел меня.
КАРЛ. Не верю. Они заманили тебя в свои сети. Тебя, Эрика, заманить невозможно.
Водитель дает долгий сигнал.
ЭРИКА. Я хочу все объяснить Герману. Господь поручил мне отправиться в Ченстохову, к Черной Мадонне, в День святой Софии.
КАРЛ. И потом.
ЭРИКА. Больше я ничего не знаю.
КАРЛ. Что тебе там делать.
ЭРИКА. Не знаю.
КАРЛ. И как Он тебе это поручил.
ЭРИКА. Появился ангел, громко и внятно возвестил мне об этом. Господь сказал: иди в Ченстохову, к Черной Мадонне, в День святой Софии, иначе быть большой беде.
КАРЛ. Ангел.
ЭРИКА. Ангел.
КАРЛ. С крыльями.
ЭРИКА. Я не всматривалась. Я испугалась. Его голос был подобен.
КАРЛ. Погоди. Попробую отгадать. Его голос был подобен грому.
ЭРИКА. Подобен шепоту. Да, шепоту, такому нежному, такому ласковому. Что он проникал сквозь все поры в моей коже, сквозь глаза, зубы, сквозь мою задницу, голос был во мне, Карл, во мне.
КАРЛ. Был ли он хотя бы белым, твой ангел.
ЭРИКА. Он не имел цвета.
КАРЛ. Не имел цвета.
ЭРИКА. Нет, не имел.
КАРЛ. Все в мире имеет какой-нибудь цвет.
ЭРИКА. Но не этот ангел.
КАРЛ. Ты попалась в их сети, Эрика, в сети коварных искусителей.
ЭРИКА. Помоги мне. Я все объясню водителю.
КАРЛ. Что вдруг появился бесцветный ангел и шепотком убедил тебя поехать в День святой Софии в Ченстохову, но тебе не повезло, ты села не в тот автобус, и из-за этого на нас теперь направлен гнев Божий. Такую сказку ты хочешь рассказать Герману.
ЭРИКА. Он думает, что я еду в Польшу за наркотиками.
КАРЛ. Сметливый парень, наш Герман.
ЭРИКА. Лучше молчи. О том, что было, хочу я сказать.
КАРЛ. А что мне за это будет.
ЭРИКА. Помолчи ради себя самого.
КАРЛ. Он свернет тебе шею, Эрика.
ЭРИКА. Он меня поймет. На этой заправке я застряну, и только Бог знает, когда выберусь оттуда.
КАРЛ. Милая моя Эрика. Герман человек плохой. Только за рулем сидит как агнец, кроткий, снисходительный. Водитель он замечательный. В его автобусе тебе уютнее и спокойнее, чем на коленях у матери, но когда он из него выходит. То становится плохим. До мозга костей.
ЭРИКА. Нет людей плохих до мозга костей.
КАРЛ (быстро достает кошелек). Вот, возьми. И немедленно исчезни.