ЭРИКА. Меня задержали.
СТАРУХА. Самое святое из того, что я видела в своей жизни.
ЭРИКА. Не найдется ли кровати и для меня.
СТАРУХА. Выбирай. Простыни в кладовке рядом с вахтой. Завтрак с пяти до девяти.
ЭРИКА. В городе беспорядок. Люди спят прямо на улице. Повсюду мусор.
СТАРУХА. Это такая сила, когда собираются десятки тысяч. Некоторые поженились. Это было красиво. Тридцать юных невест встали рядком. Был и бесплатный чай. С корицей и лимоном. Но кто его заваривал, не сказали. Поэтому я к нему не притронулась.
ПАЛОМНИК. Прошу тишины.
СТАРУХА. Лучше бы попила. Вечером во мне все пересохло. Доставили меня в санчасть. Как там красиво. Красивые монашки в большом шатре у реки, на песчаной косе. Сто тысяч верующих во Христа. Какая это благодать — быть среди своих.
ЭРИКА. Плохо как-то пахнет. Отбросами. И я видела много пьяных. Уже на вокзале. Мне бы лучше уехать. Где тут ходят автобусы.
СТАРУХА. А кто ты такая, собственно, есть. Веруешь ли ты вообще во Христа.
ЭРИКА. Вам-то какое дело.
ПАЛОМНИК. Умоляю соблюдать тишину.
СТАРУХА. Ты не христианка. Я скажу тебе, девушка. Кто не признает, что наш Господь Иисус Христос пролил за нас свою кровь, тому нет дороги в Царство Небесное. Ты — еврейка. Или читаешь Коран. Стыд и срам. Что это за религия, которая говорит верующим, что они не должны есть свинины, и в то же время посылает их на священную войну.
ЭРИКА. Это экстремисты, есть и другие.
СТАРУХА. Я не люблю вас, мусульман, и от этого не отрекусь, но одного не могу я за ними не признать: мужчины у них удалые и живут по принципам, хоть и ложным, но все-таки принципам. Они знают, за что борются. Они борются против нас, христиан. И для них не будет различия между тобой и мной. Только одно может помочь нам наставить этих заблудших на путь истинный. Глубокая, безусловная вера. Если мы не будем тверды в нашей вере, то не будет у нас ни силы, ни убеждений. А у мусульман они будут, это как пить дать. Они горят желанием увидеть своего Создателя.
Молчание.
Ну и вытянутся у них лица, когда узрят они пред собой не Аллаха и не сорок девственниц, а Бога-Отца, Иисуса Христа и Святого Духа. Аллилуйя. Буду молиться, чтобы Иисус замолвил за них перед Богом-Отцом словечко, ибо иначе, уверяю вас, дела их будут плохи. Отец наш никому спуску не дает, церемониться не станет, тому есть примеры, достаточно вспомнить об Иерихоне, Содоме и Гоморре. Терпение нашего Бога нельзя испытывать бесконечно. (Опускается на колени возле кровати.) Господь наш небесный, если эти лжемусульмане появятся у Тебя за облаками, потому что взорвали себя или совершили что-либо позорное, то дай им, будь добр, еще один шанс, а не гони их тотчас к дьяволу. Я, верная слуга Твоя, прошу Тебя об этом, ибо они не знают, что творят.
Тишина.
Вот посмотри, что я купила. Святая София. Из чистого золота. Освящена алтарной водой Черной Мадонны Ченстоховской. Очень святая. Хочешь ее поцеловать. Я бы позволила. Пальцы твои сразу начнут заживать.
ЭРИКА. Подите прочь.
СТАРУХА. Эх ты, маловерка.
ЭРИКА. Сколько она стоила.
СТАРУХА. Не имеет значения.
ЭРИКА. Да скажи же.
СТАРУХА. В ней Дух Святой.
ПАЛОМНИК. Тишины прошу. Все отдам за нее. В самом деле все.
ЭРИКА. Купила на Главном рынке.
СТАРУХА. У малой часовни.
ЭРИКА. Там ничего покупать не надо. Там толкутся ловкачи, одетые как монахи. В любом путеводителе написано.
СТАРУХА. Купила у копта из Африки. Старого-престарого христианина.
ЭРИКА. Переодевшийся поляк. Это не золото. Это обычная жесть.
СТАРУХА. Ты лжешь.
ЭРИКА. Надкуси и увидишь.
СТАРУХА. Не буду же я кусать святую Софию.
ЭРИКА. Дай-ка сюда. (Кусает святую Софию.)
СТАРУХА. Что ты делаешь. Кусает мою святую Софию. Ты антихрист.
Они вцепляются друг другу в волосы.
ПАЛОМНИК. Тише. Тише.
Эрика и старуха борются до изнеможения, потом отталкивают друг друга. Эрика берет свое пальто и уходит. Старуха ищет святую Софию, она потеряла ее во время схватки. Не найдя ее, роняет несколько слезинок. И сидит потом спокойно и тихо.
ПАЛОМНИК. Хорошо. Это хорошо. Какая тишина. Как на небесах.