ФИЛИПП. Но ведь мы договорились: никаких родственников, никаких профессоров!..
СВЕТАК. И правильно! Та пани, с которой я живу, она мне, между прочим, совсем здесь не нужна… (Спокойно пьет.)
ФИЛИПП. Кроме того, я не знаю его адрес! Пока он сидел, его жену выселили, она уехала куда-то в деревню, к дальней родственнице…
ДОКТОР. У него отобрали не только квартиру, но и работу… Его уже больше никогда не допустили на кафедру… считали преступником…
ФИЛИПП (Мареку). Мы видим, что Доктор знает все! А я не имею представления, где он и что с ним!
ДОКТОР. Когда его выпустили из заключения, он пытался узнать, сможет ли он преподавать. Юридическое разрешение у него было, но преподавать ему не позволили… (Пьет.) Зато ему разрешили работать кладовщиком…
МАРЕК. Наша специфика: профессора работали кладовщиками. А кладовщики — профессорами!
МОНИКА. Мы сделали демократичнее образование и немного интеллектуальнее складское дело. (Пауза.) Ну что ж, хотя бы какое-то развитие…
ДОКТОР. В конце концов он обосновался в какой-то свадебной канцелярии. Заказывал букеты, такси и оформлял свадебные приглашения. Нумеровал свадебное счастье и высчитывал его в процентах.
БЛАНКА. Бедняжка… Вероятно, это было для него ужасно…
ДОКТОР. Тысяча двести крон плюс премиальные.
СВЕТАК. Ужасно, ужасно… Почему ужасно?.. (Пьяно, заносчиво.) Отвяжитесь… Я всю жизнь облизываю марки, экспрессы, заказные… Ну и… Что случилось?.. Позвольте, товарищи, показать вам мое средство производства… (В состоянии аффекта высовывает язык.)
МОНИКА (деловито). Приятель, а у вас там не губка случайно?
СВЕТАК (показывает). Этот язык владеет четырьмя иностранными языками!.. И устно, и письменно, пожалуйте!.. А я облизываю им почтовые марки! Океаны… пальмы… параллели… через окошко вшивой провинциальной почты я облизываю земной шар… и… и гляжу на засранные ногти… (Со злостью пьет.)
ФИЛИПП (доброжелательно). Осторожно, старик, не отдай концы перед ужином, ты уже заплатил за него! Налей ему воды, Бланка!
СВЕТАК. Облизывать… — Может и корова… Bonjour, monsieur! A votre service, madame… (В отчаянии.) Но кому, бога ради, кому?!
ШЕРИФ (сердечно). Эмиль, а почему ты не придешь ко мне?.. Для старого друга всегда найдется что-нибудь хорошее! (Бодро.) Правда, тебе не следует столько пить, приятель!
СВЕТАК (ядовито). А что еще я не должен?.. Что еще?! Я бы должен был, например, поцеловать твою любезную руку?!
ШЕРИФ (более холодно). Я ничего плохого не имею в виду. Просто сегодня нам нужно иметь нормальные головы…
СВЕТАК (взрывается). А почему до сих пор вам не нужно было?! (Злой, пьяный, но с достоинством.) Нет, Шериф, покорно благодарю… Целую ручки… С Божьей помощью я буду облизывать до самой пенсии…
ШЕРИФ (пожимает плечами, холодно). Как хочешь. Корчить из себя мученика — это самое простое дело! Когда тебе это надоест, приходи!
БЛАНКА (Светаку). И почему ты такой… (Наливает ему воды.) Ведь он хочет тебе помочь! Ведь люди должны помогать друг другу… не так ли?
МОНИКА. Конечно! Это по-христиански.
ШЕРИФ. И по-социалистически, Моника!
МОНИКА. К сожалению, не всегда так получается на практике.
БЛАНКА. Я, например, и в самом деле хотела Сумеду помочь… Мой шурин работал в образовании, я ходила к нему… (Безрадостно улыбается. Отпивает.) У того есть один железный принцип: оставьте его в покое — и у вас будет покой!
МОНИКА. Я люблю мужчин с принципами. Но не следует на них настаивать.
ФИЛИПП (оживленно). Прекрати, Моника — ты не понимаешь…
МОНИКА. Что не понимаю?..
ФИЛИПП. Совсем ничего!.. Ты тогда нигде не работала, поэтому молчи!
МОНИКА. Ты полагаешь, что я кормилась своим телом?.. (Пауза.) Впрочем, это была бы нелегкая работа!
ФИЛИПП. Ты сидела тогда дома и спокойно переводила… А мы служили! (Рассерженно.) Маленькие служащие большой эпохи, если изволишь… К примеру, я в то время был всего лишь обычным маленьким референтом… слугой всех господ… мальчиком для битья…