Но к чему задерживаться на этом, ведь эту ошибку очевидным образом разрушают сами слова Аристотеля, поскольку он говорит: «Так как во всякой природе есть две [вещи] — действующее и материя, то это же признаю и в отношении души». Но ни в какой природе действующее и материя не соединяются как ее части, о чем [Аристотель] говорит во второй книге «Физики»[117]. Ведь там он говорит, что материя не соединяется с производящим в одно ни по числу, ни по виду, но скорее форма соединяется с производящим в одно по виду. Ведь действующее производит форму, подобную себе по виду, например, человек порождает человека, а осел — осла. Поэтому ясно: или Аристотель заблуждается и противоречит сам себе, или ложно то, что полагают новейшие. Потому что ни в одной вещи в мире материя и производящее не могут существовать совместно, как учит [Аристотель] во второй книге «Физики», так чтобы они находились по своей субстанции в одном и том же и были бы частями одной и той же вещи. И поэтому, как уже говорилось, надлежит разъяснить, что сказано [Аристотелем]; а сказано им, что во всякой природе и в душе, то есть во всяком действии (operatic) природы и души, необходимы две [вещи], действующее и материя, а не то, что они являются частями одного и того же или что они находятся в одном и том же по субстанции, но что одно отделено от другого по сущности (essentia), как мастер и материя. А не то можно объяснить, в соответствии со способами произнесения, что одно находится в другом. Ведь есть восемь [способов нахождения одного в другом], как говорит Аристотель в четвертой книге «Физики»[118], из которых один — как движущееся в движении и производящее в материи. Но там не [сказано] «по субстанции», но по силе (virtus) и распространению (influentia). Так солнце находится повсеместно в мире, за исключением затемненной [стороны] земли, поскольку распространяет свой свет повсюду, за исключением этой затемненной [стороны], и иллюминирует звезды и все прочее. Так же и действующий интеллект находится в душе: по распространению своего света, а не по своей сущности, и не так, что они (то есть интеллект действующий и возможный. — А. А.) суть одной и той же сущности и природы, а именно являются частями души. Я говорю это, поскольку Бог везде не только по распространению своей силы (virtus), но и по своей бесконечной сущности. Но Его сущность не есть часть какой-либо вещи, и Он не одной природы с чем-либо, в том смысле, в каком здесь говорится, что интеллект действующий и возможный суть части одной природы, а именно разумной души.
Итак, если это исследование соединить с доказательством, которое предложено в Opus maius, будет прекрасное и полезное рассуждение о той истине, которая столь обычно обсуждается в философии и теологии, хотя при этом и [имеет место] большая ошибка.
Глава XXIV
Далее я доказываю, что вся мудрость философии дана от Бога, поскольку от начала мира святые патриархи и пророки, которым Бог даровал долгую жизнь, получали ее от Бога; и это рассуждение должно быть особо отмечено. Ведь для того, чтобы доказать, что святые обладали всей философией и мудростью прежде неверных философов, я вновь окидываю взглядом все время от начала мира, прохожу через все эпохи и столетия, чтобы обнаружить, когда впервые появились те, кто единственно заслуживали некоего почетного звания мудрых: были ли это знаменитые поэты или сивиллы, или семь мудрецов, или философы, которые пришли после этих семерых и которые пожелали называть себя не мудрецами, а любителями мудрости (отсюда «философ» — любитель мудрости), первым из коих был Пифагор. Ведь когда его спрашивали: «Кто ты?», он отвечал: «Философ». И от него все последующие получили это имя, а прежде они назывались sophi, то есть мудрецы. Эта глава должна быть особо отмечена, поскольку она обосновывает не только то, что было намечено ранее, но все, что есть в небесах и на земле, и всю мудрость философов, и показывает нам, откуда они знают те чудеса, которые рассказывают о небесном и о секретах природы, и о [тайнах] наук о великих делах, и о [различных] учениях, и о Боге, и об учении Христа, и о красоте добродетели и о почитании законов, и о вечной жизни в славе или в осуждении, и о воскресении мертвых, и о прочем. Ибо философы получили все это [знание] от святых Господа, из чего следует, что не философы первыми обрели его и не человек, но Бог открыл его своим святым. Ибо какой человек сам по себе мог бы познать небесное и, благодаря этому, — знаки (indicia) вещей и прочее бесконечное, о чем пишут философы? Определенно, и не Соломон, и не ветхозаветный Адам, и не какой-либо иной [человек], но сам Бог открыл закон своим святым и философию, ради постижения, распространения, обоснования, возвещения и защиты закона. И эти святые написали все книги по философии. И они вели речь об истине веры не только в Св. Писании, но и в своих философских книгах и провозвестили всякое [знание] прежде, чем появились философы. И затем от них философы получили всякую мудрость, как признает главный из философов Аристотель в «Книге тайн»[119]. И с помощью этого я делаю вывод, что совершенство философии состоит не в использовании ее сообразно путям неверных философов, но что она обязана восходить до положения (status) христианского закона. И она [необходима] в теологии и для церкви, и в управлении государства верных, и для обращения неверных, и для опровержения тех, кого обратить невозможно. И я добавляю для подтверждения мудрости философов пророчество Сивиллы[120] о Христе и о церкви, и о жизни грядущей. Ибо если одна ничтожная женщина могла получить это от Бога, то куда более правдоподобным и разумным является то, что столь достойные и столь мудрые мужи, как Пифагор, Сократ, Платон, Аристотель и другие ревнители высшей мудрости, получили от Бога особые иллюминации, благодаря которым они познали многое о Боге, спасении души и, возможно, [это было дано им] скорее ради нас, христиан, чем ради их собственного спасения.
119
«Книга Тайн» (Liber Secretorum, или Secretum Secretorum) имела, по всей видимости, арабское происхождение, хотя и приписывалась Аристотелю. Бэкон составил комментарий к этой книге.
120
Имеются в виду подложные свидетельства о Христе приблизительно II-III в., приписываемые в Средние века древней римской пророчице Сивилле, которая якобы предрекала Его пришествие. (Примеч. ред.)