3 июня 1273 г. папа Григорий X рукоположил Бонавентуру в епископа Альбанского и возвел в кардиналы. После чего его направили на Лионский собор, созванный папой Григорием X с целью восстановить общение с греческой церковью. Бонавентура принял активное участие в работе собора, поражая всех убежденностью и красотой своих речей в пользу воссоединения церквей.
Вскоре, между первой и второй сессиями собора св. Бонавентура заболел и 15 июля 1274 г. умер. Похоронен он был во францисканском монастыре в Лионе. Собратья по ордену почитали его святым, но только спустя двести лет, 14 апреля 1482 г., в соборе св. Петра состоялась канонизация св. Бонавентуры, а спустя еще одно столетие, в 1587 г., папа Сикст V буллой «Торжествующий Иерусалим» (Triumphantis Hienisalem) причислил его к Учителям Церкви. Последующими поколениями богословов св. Бонавентура именовался «серафическим доктором» (doctor seraphicus) наравне с Фомой Аквинатом (doctor angelicus).
В творчестве Бонавентуры схоластическая философия и мистическая теология того времени нашли свое уникальное и благодатное соединение. Именно в мистическом богословии Бонавентура, проникнутый духом Франциска Ассизского и вдохновленный опытом богопознания Августина, достиг высшего совершенства в осмыслении цели тварного мира и сути человеческого сознания в мистической перспективе высшей благодати, гармонии и любви. Бонавентура оставался верным аскетическому идеалу и духу Франциска Ассизского, будучи теологом. Его идеал духовной жизни — это путь медитативного восхождения к горнему, проходящий через испытание совести, размышление о страданиях и смерти Христа, приводящий к соединению с Богом через любовь и осознание божественной красоты в созерцании Троицы. Поэтому богословие для Бонавентуры как размышление есть следствие актов общения с Самим Богом, которые не уступают по силе чувства и мысли экстатическому переживанию присутствия Бога в его творениях, пережитых св. Франциском. Именно богословие как результат действия благодати, как дар Божий, есть сама суть христианской мистики. По мнению известного исследователя средневековой философии Э. Жильсона, именно создание такой метафизики — конечная цель, к которой всегда стремилась мысль Бонавентуры[144].
Метафизика христианской мистики для Бонавентуры — истины Божественного Откровения, которые принимаются волевым актом веры, а не постигаются разумом, ибо разум человеческий поврежден грехом. Разум же, освещенный светом веры, помогает возлюбившим Божественную мудрость соединить свой конечный дух с бесконечным объектом познания — Богом — в акте интеллектуального видения (videre intellecta), в котором вера и разум совпадают. Это весьма существенный момент для учения Бонавентуры, подчеркивает Э. Жильсон, поскольку метафизика мистики была бы невозможна, если не признать законности акта познания, в котором совпадают несоединимые свет веры и свет разума[145]. Всякое богословие для Бонавентуры — результат деятельности благодати, а философия, сотрудничая с верой, может быть промежуточным этапом в долгом пути, которым душа идет к Богу.
Человек, идущий к Богу, движется и к совершенной мудрости и на этом пути проходит как бы три ступени: первая ступень — воспринимаемый чувствами мир, то есть природа, являющаяся следом Бога; вторая ступень — душа человека, сотворенная по образу Бога; и третья — возвышение над всем телесным и душевным, духовное созерцание, мистическая радость познания Бога и служения Ему. Но каждый из этих трех этапов удваивается: «... ведь можно рассматривать Бога и как альфу, и как омегу, то есть возможно видеть Бога... как через духовное зеркало, так и в духовном зеркале»[146]. Воздвигается лестница из шести ступеней, имеющая мистическое соответствие шести дням творения, шести ступеням трона Соломона и шести крыльям серафимов. Следуя за Августином Бонавентура объясняет наличие необходимых истин в человеческой мысли прямым и непосредственным воздействием божественного света (предвечных начал) на наш разум. На вопрос «Как может человеческий разум достичь абсолютно достоверного разумения?» Бонавентура отвечает так: «Достоверное познание имеет место лишь при неизменности со стороны познаваемого и непогрешимости со стороны познающего»[147]. Свет этот, будучи неизменным и интеллигибельным, озаряет человеческий разум в познании предметов. Свет этот невидимый, ибо он — Сам Бог, созерцание которого нам недоступно из нашего тварного мира; он воздействует на человеческий разум непосредственным касанием, благодаря этому мы видим не только то, что есть, но и что должно быть; и разум наш оказывается, таким образом, способным к суждению. Все истинное познание духовной сферы разум человека получает при содействии присутствующего в нас луча Божественного света, конечно же ослабленного, ибо предвечные начала не даны нам непосредственно, так как они существуют в Боге, а только в виде их смутного отражения — того, что может увидеть тварь своим тварным разумом. В этом мире мы имеем достоверное и ясное знание лишь о принципах тварного мира, поскольку Бог впечатлел их в наш разум. Но это ясное и достоверное знание неполно: «Если бы было сказано, что в этой жизни ничто не может быть познано полностью, это не было бы неверным»[148]. Узреть и постичь истины нашего спасения можно через свет Священного Писания, который «называется также высшим, ибо ведет нас вверх к обнаружению высших реальностей, которые превосходят наш разум, а через Откровение нисходит от „Отца светов"»[149]. Бога узреть может лишь душа, преображенная особой благодатью и получившая дар экстатического созерцания. Благодать же есть богоподобие, обретаемое и душой и ее способностями. Но это уже выходит за пределы философии и, как говорит сам Бонавентура, перо и бумага мало помогут там, где действуют лишь благодать и Дух Святой.
146
Бонавентура. Путеводитель души к Богу. / Пер. и коммент. В. Л. Задворного. М., 1993. С. 53.