— Кто не может говорить, тому больше всех хочется, — жестоко прервал ее Пекки. — Сейчас наверняка скажет об уколах… Действительно сбоку высовывался шприц с иглой. Бац! — и спишь… Бац! — и возвращается действительность… Словно выключатель какой-то. И только эти тележки, которые ежедневно проезжали мимо… Трехъярусные тележки… Их всегда тянули одни и те же люди в одинаковых серых халатах. И всегда на этих тележках кого-то везли… вывозили… Редко кто возвращался… всегда в бинтах… снизу мало что видно. Это был всегда один из нас. Разговаривать было трудно, каждый второй в ряду спал, а кричать тоже нельзя, сразу же укол… Но мы все равно переговаривались… по цепочке… таким голосом, чтобы можно было услышать, но чтобы сбоку не появился шприц… Хуже всего, если в ряду попадался глухой… Потом эти, в серых халатах, снимали с них бинты… И у них не было рук… ног… или еще чего-нибудь… Хуже всего, когда тележка останавливалась перед тобой… Мы думали, что она останавливается… Нет, эти, в Серых халатах, не были садистами… Но у тележек были такие маленькие колесики… Они старались проводить тележки ровно… Ведь они знали, что мы чувствуем… Но иногда колесико застревало, и тележка останавливалась… А я не хотел, чтобы меня в случае чего привезли назад… У меня ведь и так почти ничего нет…
— На этих тележках всегда вывозили трех людей, — прервала его Тиб, которая давно уже смотрела в лицо Пекки. — А назад привозили обычно двоих, иногда одного… — Тиб, когда волновалась, начинала пропускать буквы и заикаться. — Я помню, как привезли Моози… Только один глаз блестел из-под бинта… Но это была она… Кольфи говорил, что это она вейнулась… и рассказал, как с нее потом сняли эти бинты…
— Перестань! — снова прервал ее Пекки. — Я не хочу опять слушать об этом, я знаю, как она выглядела тогда… А потом ее взяли во второй раз… и она не вернулась.
— Моози? — удивился Снорг. — Да… Конечно… это могло быть в другую смену, — он говорил уже сам с собой. — Черт, как я рисковал… Ее тоже могли… Но, к счастью, это случилось в Мою смену… Такое счастье…
— Какое счастье? — хрипло спросила она.
— Что ты здесь со мной… я не принимал во внимание многого…
— Я не могла так стоять… И эти судороги, после которых я былаа так измучена… И разговоры с Кольфи, а губ Пекки я не могла видеть… Когда-нибудь я сошла бы с ума… Я не успела помешаться, но еще неемного, и навей-няка…
Они с Пекки говорили, прерывая друг друга. Пекки бесцеремонно врывался в речь Тиб, а она лишь через минуту понимала, что он говорит, и замолкала. Потом снова прерывала Пекки и продолжала рассказ хрипловатым ломающимся голосом. Трудно было вместить столько дней в этот рассказ. Затем Пекки отключился и посмотрел на тяжелые бурые тучи, стелющиеся низко над головой. Он смотрел сосредоточенно, и на его лице появились какие-то восторженные выражения, что наверняка удивило бы Снорга, если бы он хоть раз посмотрел на Пекки.
— Перестаньте шелестеть пластиком, — наконец сказал Пекки. Оба посмотрели на него.
— Слушай, Снорг… Я тебе говорю, а эта худая все равно уставилась в твой самоуверенный рот… — продолжал он, и его голос зазвучал так по-давнему, так родственно, что Снорг улыбнулся.
— Я чувствую… знаю… Когда-нибудь я полечу в массе этих туч… на крыльях… высоко над землей… И это будет лучшее время моей жизни…
— Может, тебя используют для управления машиной… Тело-то у тебя ни на что не годится, а мозг вполне, вполне… Но сначала они должны нас схватить, а это не так-то просто… Ни одна камера не видела, где мы вышли…
— А что произойдет, если нас схватят, в чем я, к сожалению, уверен? — Пекки было недостаточно предыдущих объяснений.
— Заткнись, Пекки!.. — Снорг впервые услышал, как говорят таким тоном. — Разве ты мечтаешь об этих уколах, там…
— Я говорю, что хочу…
— Об этом стоит подумать, — сказал Снорг после минуты размышлений. — Я думаю, нам не грозит ничего страшного, поскольку таких прецедентов не было… Мы это переживем, хотя и по-разному… Мне наверняка ничего не будет, так как право сохранения жизни — основное право каждого человека. Даже более того… единственный действующий закон гласит, что если уж кто-то раз был назван человеком, то не перестает им быть, а значит, я не превращусь из работника Архива Биологических Материалов в экземпляр на складе… Пекки тоже будет неплохо… исполнится его мечта: будет смотреть свысока и управлять работой экскаватора — такое его использование обязательно, надо ведь компенсировать затраты, которые понадобятся, чтобы нас схватить…