Харли резко оборвал себя.
Решай проблемы по очереди. Продвигайся с максимальной осторожностью, иначе сорвешься в пропасть. Раскладывай свои знания по полочкам.
Первое. Земля постепенно втягивалась в наихудшую стадию «холодной войны» с Найтити.
Второе. Найтитяне обладали качеством, которое не могло не вызывать тревоги, — они умели принимать облик, не отличимый от внешности их врагов.
Третье. Это качество позволяло им проникать в человеческое общество.
Четвертое. Земля была лишена возможности изучать найтитянскую цивилизацию изнутри.
Изнутри… Волна клаустрофобии захлестнула Харли, когда он осознал, что эти важнейшие факты ни в коей степени не были связаны с его маленьким внутренним миром. Знание пришло — неизвестно каким способом — извне, из той колоссальной абстракции, которую никто из них в жизни не видел. Перед его мысленным взором возникла картина усеянного звездами пространства, в котором плавали или сражались люди и монстры, но Харли быстро стер ее. Такие видения никак не сочетались со спокойным образом мыслей его товарищей. Впрочем, тот факт, что они никогда не разговаривали о внешнем мире, еще не свидетельствовал о том, что они никогда и не размышляли о нем.
С нарастающим беспокойством Харли ходил по комнате, паркетный пол эхом отражал нерешительность его шагов. Он перешел в бильярдную и, мучаясь раздвоенностью, ткнул пальцем в один из шаров. Белые сферы столкнулись и раскатились по зеленому сукну. Точно то же самое произошло и с двумя половинками его сознания. Явное противоречие: он должен остаться здесь и смириться с действительностью, и… он не должен оставаться здесь (поскольку Харли не помнил того времени, когда его здесь не было, он не мог сформулировать вторую часть рассуждения более точно). Игра словами «здесь» — «не здесь» наводила еще и вот на какую мысль: судя по всему, это были не части единого целого, а два взаимоисключающих понятия.
Шар нехотя скатился в лузу. В этот момент Харли принял решение. Сегодня ночью он не будет спать в своей комнате.
Вечером они сошлись из разных концов дома, чтобы выпить перед сном. С общего молчаливого согласия карты отложили на потом: в конце концов, этого «потом» у них было очень много.
Они болтали о разных пустяках, из которых складывался день: о макете одной из комнат, что сооружался Кальвином и декорировался Мэй; о неисправном освещении в коридоре на втором этаже, где слишком медленно разгорался свет. К вечеру все бывали обычно подавленными, потому что приходила пора ложиться спать, а во сне — кто знает, какие сны приснятся7. Тем не менее они должны бы ли спать. Харли знал — интересно, знали ли остальные, — что с темнотой, наступающей, как только они забирались в постели, следовал неумолимый приказ спать.
Весь в напряжении, он стоял в дверях своей спальни, отчетливо осознавая необычность собственного поведения. В голове стучала кровь, и, чтобы унять гул, он прижал холодные ладони к вискам. Было слышно, как остальные один за другим расходятся по своим спальням. Пиф пожелал ему спокойной ночи, Харли ответил тем же. Наступила тишина.
Все. Сейчас!
Как только Харли, сильно нервничая, ступил в коридор, вновь зажегся свет. Он возвращался в спальню медленно — как бы нехотя. Сердце в его груди заколотилось быстрее. Но Харли решился. Он еще не знал, что делать дальше, не представлял, что могло случиться, но главное — он решился. Уклонился от выполнения приказа спать. Теперь нужно было затаиться и выжидать.
Не так-то легко спрятаться, когда свет повсюду преследует тебя. Но, войдя в укромный закоулок, ведущий к нежилой комнате, и слегка отворив дверь, чтобы встать в проеме, Харли обнаружил, что свет в коридоре начал тускнеть, и вскоре все погрузилось во тьму.
Харли не чувствовал ни радости, ни облегчения. Его сознание раздирал конфликт, суть которого он едва понимал. Мысль, что он нарушил порядок, сильно тревожила Харли, а темнота вокруг, населенная какими-то скрипами, пугала до дрожи в коленках. Однако тревожное ожидание длилось недолго.
В коридоре опять вспыхнул свет. Джаггер вышел из своей спальни, нисколько не заботясь о соблюдении тишины. Дверь позади него громко хлопнула. Харли удалось на мгновение увидеть его лицо, — прежде чем Джаггер свернул и пошел по направлению к лестнице, — оно было невыразительным, но спокойным, как у человека, закончившего работу. Легкой, беспечной походкой Джаггер спустился по лестнице.
7
Парафраз строки из знаменитого монолога Гамлета: «Какие сны приснятся в смертном сне…» (Пер МЛ Лозинского).