Подхватив винтовку, я помчался по пещере, сошвыривая пинками слизней с солдат, вопя благим матом и стреляя по зеленым каплям на потолке. Мгновениями позже к моим выстрелам присоединились другие.
Не знаю, сколько продолжалась стрельба — минуты ли, часы, — знаю только, что выпустил все патроны, а слизни все лезли и лезли в пещеру.
Немногие присоединились ко мне. Не один, видать, час трудились слизни, прежде чем я проснулся.
Я отступил в нашу нишу. Из-за тела погибшего солдата генерал палил из пистолета; Ари, Пигалица и Говард — из винтовок. Шум выстрелов сменился тихими щелчками и всхлипами слишком небольшого числа раненых.
— Патроны кончились, Джейсон. — Ари щелкнул затвором.
Я обернулся: к нам ползло не меньше сотни слизней. Нас просто раздавят.
В отчаянии я захлопал по себе в поисках оружия. Гранаты на груди! Нет, нельзя. Здесь, в пещере, они опасны для нас не меньше, чем для противника. Хотя…
Под ногами у меня лежало чье-то безжизненное тело; я закинул его поверх трупа перед Ари. Тот сразу понял.
— Там же раненые, Джейсон.
— Нам их так и так не спасти.
Он сжал губы, кивнул и подхватил другого мертвеца. За пару секунд мы выстроили баррикаду из человеческого мяса. Я перемахнул через нее, пригнулся и, по сигналу генерала, мы все сорвали с груди гранаты. Я замер: в памяти всплыло лицо Вальтера Лоренсена.
— Джейсон! — Пигалица влепила мне пощечину, выдернула чеку и первой метнула свою гранату. Мы метнули следом.
Пещера содрогнулась от грохота. Осколки зажужжали над нашими головами, как комары-переростки. Мы снова метнули гранаты, и еще, и еще, пока не израсходовали все. Эхо взрывов затихло, оставив только наше неровное дыхание, да завывания ветра снаружи. Я приподнялся и выглянул из-за изувеченных тел, спасших наши жизни. Мои перчатки тут же стали скользкими от крови. Пол пещеры походил на сплошное месиво из замерзающих на глазах крови и слизи. Из всего штабного батальона в живых остались только мы пятеро. Что если мы вообще единственные выжившие из десятитысячного войска?
Я отвернулся, согнулся пополам, упал на колени и отдал природе вчерашний ужин. Генерал Кобб присел рядом, положив мне руку на плечо.
— Я не могу, — простонал я, стирая со рта замерзающую слюну и борясь со слезами. — Я не выдержу!
— Пока выдерживал. Жаль, не могу тебе пообещать, что потом станет легче…
Генерал был прав. Легче не стало.
Глава 34
Морозным хмурым утром экспедиционные воска зализывали раны и готовились пережить новый день.
Генерал Кобб сидел на корточках перед входом в пещеру, похоронившую штабной батальон, и придерживал чемоданчик-голокарту на одном из камней. Прежние заседания штаба, которые мне приходилось охранять, проводились в конференц-зале, за длинным столом из искусственного дерева и с ординарцем, то и дело подливавшим офицерам кофе. Вообще-то сегодня было дежурство Пигалицы, но ее сейчас тошнило в сторонке.
Штабные офицеры расположились в неровный круг вокруг генерала. Значки почти у каждого на воротниках говорили, что их только-только произвели в командиры: здесь, на Ганимеде, это происходило быстро. От прошлого штаба остался один понурый полковник с перевязанной рукой. Он выжил лишь потому, что пошел проверять, как дела в другой пещере. Все его подчиненные погибли, и полковник, казалось, жалел, что не разделил их судьбу. Младшие офицеры, отобранные из других подразделений, стояли расхристанные, со съехавшими набекрень шлемами и расстегнутыми куртками. Для них вчерашняя ночь стала боевым крещением. Нас сильно потрепали, и это сказывалось.
Генерал оглянулся вокруг.
— Перво-наперво, всем заправиться.
Пустые глаза бессмысленно хлопали на него.
— Ну же, господа. Если мы будем выглядеть, как побитые собаки, то и сражаться будем соответственно.
Новоиспеченные майоры и капитаны вытянулись, поправляя форму. Я и сам застегнул расстегнутый карман и подтянул пояс. Почему-то сразу полегчало. Я глянул на остальных и увидел задор в прежде тусклых глазах.
Генерал удовлетворенно кивнул и обратился к одному из полковников:
— Какие потери?
Полковник до сегодняшнего дня был майором и еще не привык к должности начальника оперативного отдела. Он замялся.
— Штабной батальон пострадал сильнее всего, хотя некоторым пещерам досталось примерно так же. Мой батальон…
— Цифры, Кен, — мягко перебил его Кобб.
— На данный момент четыре тысячи боеспособных солдат.