Она отодвинулась от Панаса и стала торопливо прибирать стол.
Когда это появилась Лариса в избе? Никто и не заметил - сейчас вошла или давно уже стоит и слушает? Она едва умещалась в дверях, стояла, поджав губы, уперши руки в бока. Клава первой увидела ее, засуетилась виновато, принесла на сковородке сала и обтерла стакан полотенцем:
- Сейчас вина принесу.
Лариса метнула взгляд на Панаса:
- Забыл про наряд-то? Федор что тебе сказал?
- Подсаживайся, кума, - стали упрашивать гости.
- Когда ж поспеешь сделать-то? - Лариса повысила голос. - Кабы Федя не племянник мне, давно бы из кузницы прогнали тебя, бездельный ты человек!
- Да куда ж его из кузницы? Сам он ее по бревнышку сложил, как же так-то?
- А вот так-то! - распалялась Лариса. - На то он и бригадир, на то и власть ему большая дадена!
- Да где ж еще такого кузнеца сыщут?
- Захочет и прогонит, - куражилась Лариса, чувствуя, как распирает ее от силы и власти, даденной племяннику Федору. - Скажет председателю, его и прогонят взашей!
- Прогонят! - засмеялись в горнице. - Его в Стратонове ждут не дождутся, сварщик в РТС им требуется.
- Да он в город на любой завод устроится, чего он здесь не видел?
- Возьмет и сам уйдет отсюда, - шумели гости. - Чего ты к нему цепляешься?
- Да подавитесь вы с ним, с разлюбезным своим! - освирепела Лариса. - Да на кой он мне, леший, сдался? Да что я в нем, голодранце, не видела?..
И пошла, и пошла, и пошла - никому слова молвить не дает, все сидят, слушают да переглядываются.
Панас встал из-за стола, повел широкими плечами.
- Утишься! - сказал он и ласково так, укоряюще посмотрел на нее. - День еще не кончился, успею сделать наряд. Не порти людям праздника…
Лариса глянула на мужа, тут же и осеклась, словно бежала и споткнулась вдруг. Из сеней вышла Клава с бутылкой вина.
- Некогда мне распивать, - сказала Лариса подобревшим голосом. - Дел-то моих никто за меня не сделает.
- Ну возьми хоть сала с собой.
Клава увела ее в сени и открыла кадку:
- Бери!
Лариса деловито разгребла верхний слой, извлекла из-под низа кусок, прикинула на ладони, положила сверху кусок поменьше и присыпала солью.
- Ладный-то кабанчик, - сказала она. - Пудов на восемь потянет.
- Где уж! В нем и шести не будет. Рано мы его порешили. Кабы не Васина болезнь, ему еще погулять надо…
- Как же шесть? Что я, не знаю, не видела? Да и по кадке видно - все в нем семь, не менее.
- Кто его знает, не замеряла…
- Я и говорю - семь, не менее. Тряпица-то у тебя есть завернуть во что?
Клава принесла чистое полотенце. Лариса рассмотрела на нем вышитых петухов и аккуратно завернула.
- Полотенце опосля тебе верну, не волнуйся. - И, не оборачиваясь, крикнула в избу: - Сколько ждать-то тебя?
Панас вышел, сильно пригнувшись в дверях, пошел за Ларисой, держась поодаль. Сразу опустело в избе, от веселья не осталось и следа. Ивка бросился к окну и долго смотрел, как удалялись Панас и Лариса.
Глава девятая
Было утро следующего дня. Мать вошла в избу и присела к столу. Оторвав клочок от газеты, карандашом стала что-то подсчитывать, поднимала голову, смотрела в угол и снова писала.
- Ты что, мам, пишешь? - спросил Ивка.
- Ой, не спрашивай, сынок! Все считаю, что купить надо. А что мы с поросенка выручим, неизвестно - свинина нынче дешевая очень.
Потом вместе с Ивкой Клава выкладывала из кадки куски свинины. Ивка помогал ей и вспоминал вчерашнее. Почему это так, думал он, праздники проходят, а потом приходят скучные дни? Разве так нельзя, чтобы праздники никогда не кончались? Выдумывают себе люди заботы, а без них разве не лучше? Вот и мать - вчера веселая, молодая, новая какая-то была, а сегодня надела старый ватник, дырявый платок, в глазах суета… Даже и не посмотрит открыто, душевно, глядит будто на тебя, а сама прикидывает, считает и соображает, как выручить побольше.
Мать положила в корзину сало, каждый кусок оглядела и огладила, пересыпала крупной солью, укрыла чистой тряпицей.
- Ну, Вася, я пошла. Поешь, что в печке оставила.
Василий кивнул со своей верхотуры.
- Смотри, как бы не угорел. Печь-то я сильно истопила. А ты, сынок, за отцом поухаживай. Подай что надо.
И ушла. И остался Ивка один. Правда, был отец, но это все равно что один - с ним не поиграешь, не поговоришь. А занять себя чем-то надо, иначе от скуки помрешь. Ивка стащил котят с печки и стал учить их стоять на задних лапках. Стрелка валилась, как кукла, лежала недвижно, вяло отбивалась - все в толк взять не могла, чего от нее хотят. А Барсик - тот прыгал на задних лапках, пытаясь достать кусочек мясца, но, убедившись, что его водят за нос, рассердился и больно царапнул Ивке руку и даже попытался вцепиться в нее зубами.