Мистер Спенсер пошел на корму.
Тем временем капитан Биттерн решил возвращаться. Он проведет здесь последний день старого года и завтра поднимет паруса. Он имеет право задержать команду до конца плавания, но это должно быть плаванье честь по чести, под парусами. Он не может больше валять дурака на Рио-Понго и делать вид, будто занят крейсерством. Вернее мог бы, но не будет. Пора возвращаться. В один день дела с Барингами не уладишь. "Единорог" в море с девяносто шестого и взял много призов. Теперь он получит свою долю, а Баринги пусть расплачиваются с мистером Адверсом, если сумеют его найти. Он не смог - хотя и старался.
Это Баринги велели капитану Биттерну отправляться за мистером Адверсом на Рио-Понго. Сам сэр Френсис Баринг написал ему в Гибралтар. Они с Джоном Бонифедером вместе учились в школе, и, похоже, сэр Френсис всерьез озабочен разыскать мистера Адверса. Спенсер проболтался, что дела мистера Адверса требуют его срочного присутствия в Европе. Он сказал, такими делами стоит заняться лично. Наследство мистера Бонифедера, дюжина с лишком призов, взятых "Единорогом", и крупные суммы в казначейских билетах, контрабандой вывезенные с Кубы.
Ладно, будь что будет, а он проследит, чтобы команде выплатили из этих сумм жалованье и призовые деньги. Даже если мистер Адверс так и не объявится, этим займется Адмиралтейство, не Казначейство, слава Богу! Четыре года каперства в конце долгой карьеры, на последнем из кораблей Джона Бонифедера! Его флаг реял на "Единороге" долго после того, как был спущен в Ливорно. Ладно, теперь для него все кончено. Мистер Адверс сам позаботится о себе, а если его нет в живых...
- Да, мистер Спенсер, что случилось?
- Баб... баб... барабаны, сэр, - проорал ревизор. - Идут вниз по реке, сэр.
- Черт вас дери, вы думаете, я оглох?
Он подошел к гакаборту и прислушался. "Единорог" качался на якоре, кормой к фактории Гальего. День был солнечный, жаркий, длинный мыс протянулся в миле вверх по течению словно отточенный, лежащий на воде карандаш.
Капитан Биттерн услышал барабаны.
Они, без сомнения, звучали громко и настойчиво. В их ритме, дерзко плывущем над водой, был некий оттенок торжества. Огромная флотилия боевых каноэ выходила из леса, там, где река за факторией Гальего сворачивала к востоку в джунгли. Из-за поворота выскальзывали все новые и новые лодки.
Капитан Биттерн не видел их за мысом, но с холма, на котором стоял хозяйский дом, они были как на ладони. С палубы "Ла Фортуны" дон Руис насчитал шестьдесят четыре лодки. Это был объединенный флот прибрежных кру, собранный Мномбиби для крестового похода вверх по реке. Союзные мандинго отличались более длинными копьями и широкими веслами. Великая негритянская армада возвращалась в Бангаланг отпраздновать победу.
Большой сбор, от которого лучше держаться подальше, решил Фердинандо, наблюдая с крыльца хозяйского дома. Ребенком в Бангаланге он не видел столько каноэ. Он радовался, что они возвращаются не сушей, и горячо надеялся, что они по пути не потребуют рома и подарков. Этот Мномбиби теперь полководец и пророк всей округи. С ним могут быть сложности. Да, Фердинандо оставалось только надеяться, что флотилия опьяненных боем, жутко размалеванных, потрясающих сотнями копий, бьющих в барабаны и дудящих в раковины воителей обойдет факторию стороной.
На "Ла Фортуне" дон Руис приказал играть боевую тревогу - и капитан Биттерн на "Единороге" это услышал.
Каноэ миновали факторию, грозя берегу кулаками и победно вопя. Что-то разрушило в них страх перед белым человеком. Уважение к фактории ушло. Фердинандо догадывался, по какой причине. На носу большого черного каноэ, которое при жизни нескольких поколений ни разу не покидало сарая, стоял человек в нарисованных белых очках и угрожающе размахивал серебряным распятием. Лодки пронеслись мимо, туда, где перед мысом течение поворачивало. Теперь они собрались на военный совет вокруг каноэ Мномбиби, дудя в раковины и гремя трещотками.
Набег Мномбиби на брата Франсуа, хотя и малоинтересный в смысле добычи, поднял моральный дух дружины на неимоверную высоту. Недограбленное наверстали за счет нескольких негритянских деревушек, которым не посчастливилось встретиться на обратном пути. Влияние колдуна было теперь безгранично. Он не только пригвоздил белого знахаря к его же дереву, но и унес фетиш белого человека, он теперь у него в руке. Бог белого человека тоже здесь, пригвожденный. Он никуда не сбежит. Вся его сила теперь у Мномбиби в руках. Тайная власть белого человека досталась колдуну, а значит - теперь Мномбиби и его соратники обрели магическое превосходство белого человека. Теперь они тоже неуязвимы.