На Нелетином комоде светилось отраженным лунным светом большое зеркало. И в этом серебристом сиянии, в белом текучем свете, стояла мадонна, там, где он оставил ее несколько месяцев назад.
Она, тоже, была знакома.
Но знакомостью иных мест, времени, память о котором прихлынула разом, так что комната и все в ней, кроме маленькой статуэтки и свечения вокруг, оказалось выброшенным наружу и вновь лежало четко и объективно во вне его самого. Он больше не был их частью. Он снова сунул ноги в башмаки и подошел к комоду, на котором стояла фигурка.
Он вспомнил. Он возьмет ее с собой - ее и сотни других мелких, любимых вещиц, с которыми тесно сжился, удобных и памятных, которых ничем не заменишь, которых всегда будет недоставать. Прекрасные бритвы, подарок Чибо - Господи, как он по ним соскучился! Удобная одежда... запонки, которые прислала Долорес. Долорес! Где-то она сейчас!
Утеряна! Он растерял их всех - Анжелу, возлюбленную; нежную, спокойную Флоренс Юдни - дыхание северной весны и фиалок, спокойное, сильное цветение юности и непорочности. Какое пламя растопило эти снега, которым положено было спокойно таять под луной?
Это тропическое солнце - и Нелета.
Зачем, зачем он на нее наткнулся, словно пьяный шмель, залетевший в пестрый цветок орхидеи на горячей стене? И цветочная ловушка захлопнулась; покрытые медвяной росой волоски, жаркие, в бурых горячечных пятнах, завитки лепестков. Господи! Как он лежал здесь, умирая от наслаждения, со смятыми и склеившимися крыльцами! В ловушке! Далеко-далеко от света, в зеленых лесах. Они ревут и сегодня. Они будут реветь всегда. Они подражают морю...
"Но в море - мой дом, - сказал он вслух, - и в море уйду".
Он взял себя в руки и стал искать трутницу. На месте нет. Он споткнулся о Нелетины туфли. Черт! Чича всегда все убирала. Это Чича вела хозяйство и обеспечивала сносную жизнь. Чича, не Нелета. Нелета - бьющиеся в судороге ноги, закаченные глаза, смятение, груды одежды на полу, духи - и внезапный колдовской луч за обедом, когда орхидея висит на стене. Господи! Куда она положила трутницу? Ну, разумеется, на свою лучшую шаль - и большая дыра выжжена в середине - он зажег свечу - шаль из Китая. Подарок дона Руиса. Ну и пусть. Теперь шаль пригодится Антони.
Он расстелил цветастую шаль на полу и принялся беспорядочно бросать на нее что попадалось под руку. Сперва "уложить вещи", а потом он разбудит Нелету и скажет... или не скажет? Нет, скажет. Но не сейчас. Все по порядку. Укладывайся. Поживем - увидим. Он начал рыться в сундуке, быстро, как вор, но не так тихо. Эти вещи его - разве не так? Груда росла, рос и беспорядок. Крышка упала со стуком. Он рассмеялся.
Нелета открыла глаза. Она сразу все поняла и без слов кинулась на Антони.
- Нет! Ты не уйдешь! Нет! Нет!
Ее страстное отрицание было столь же решительно, как и его намерение. Все оказалось труднее, чем он думал. Он заколебался. Она висла на нем, молила, приказывала, советовала, на тысячи ладов варьируя слово "нет". Это не были доводы. Это была Нелета. Как противостоять ей во плоти? Нет, он не сумеет.
Во всяком случае, она силком опустила его на колени подле кровати. Она обнимала его за шею. Его охватила жалость. Он положил голову ей на грудь. Она гладила его волосы. Он чувствовал слезы на щеках - ее и свои. Он просунул руки ей под голову, под подушку, чтобы крепче притянуть к себе, прижаться губами к ее губам...
И тут пальцы на что-то наткнулись.
Он было вроде раздвоенной редьки, мягкое - воск! Вдруг он вспомнил ночь и Мномбиби перед зеркалом. Неужели... сейчас он посмотрит.
Он встал, выдираясь из Нелетиных объятий. Ее коса гладко скользнула по его шее. Он поднес фигурку к свече, которая горела перед мадонной. Тот самый колдовской уродец, фетишик с непомерным детородным органом, идиотское незрячее лицо. Сквозь полупрозрачный воск он видел собственные волосы.
Значит, то был не сон. Нелета привела к нему Мномбиби. Нелета поручила изготовить этого уродца. Каким-то, каким-то образом Нелета стала причиной страшных событий. Брат Франсуа! И Антони продан дьяволу - ради чего? От вида ухмыляющегося уродца ему делалось дурно. Шум позади заставил его обернуться.
Она подкрадывалась. Она бесшумно выскользнула из постели. За ней волочилось покрывало. Потом соскользнуло. Она стояла нагая, изготовившись к прыжку. Ей нужен фетиш! К черту!