Колин Маккалоу «Антоний и Клеопатра»
Непотопляемому Энтони Читаму с любовью и огромным уважением
I АНТОНИЙ НА ВОСТОКЕ 41 г. до P. X. — 40 г. до P. X
1
Квинт Деллий не был военным человеком, и участвовать в битвах ему не доводилось. По возможности он делал то, что у него получалось лучше всего, а именно давал советы своим начальникам, и так тонко, что у них складывалось впечатление, будто это они все придумали.
После сражения у Филипп, где Октавиан и Антоний разбили войска Брута и Кассия, а сам Деллий ничем не отличился, но и не вызвал неудовольствия у своих командиров, он решил примкнуть к Марку Антонию и поехать с ним на Восток.
В Риме оставаться было нельзя, и Деллий, поразмыслив, понял это. Там всегда приходилось выбирать, на чью сторону встать в общей судорожной борьбе между людьми, вознамерившимися контролировать Рим… нет, будь честен, Деллий! — править Римом. После того как Брут, Кассий и прочие убили Цезаря, все подумали, что Марк Антоний, близкий родственник Цезаря, наследует его имя, состояние и миллионы его клиентов. Но что сделал Цезарь? Составил завещание, по которому все оставил своему восемнадцатилетнему внучатому племяннику Гаю Октавию! Антония он даже не упомянул в документе, — от этого удара Антоний, уверенный, что именно он получит высокие красные ботинки Цезаря, так и не оправился. Но не в характере Антония быть вторым на финише. Поначалу юноша, которого теперь все называли Октавианом, не беспокоил его. Антоний был в расцвете сил, знаменитый военачальник, глава крупной фракции в сенате, а Октавиан — болезненный юноша, и казалось, что раздавить его так же легко, как жука. Но так же легко не получилось, и Антоний не знал, как поступить с хитрым смазливым мальчишкой, обладающим интеллектом и мудростью семидесятилетнего старика. Большинство римлян подозревали, что Антоний, имевший дурную славу транжиры и нуждавшийся в деньгах Цезаря, чтобы расплатиться с долгами, принимал участие в заговоре против Цезаря, и его поведение после убийства только укрепило эти подозрения. Он не делал попыток наказать убийц, напротив, он предоставил им защиту закона. Но Октавиан, очень любивший Цезаря, постепенно ослаблял авторитет Антония и в конце концов заставил его объявить убийц вне закона. Как он это сделал? Склонил большую часть легионов Антония на свою сторону, завоевал народ Рима и украл тридцать тысяч талантов из военной казны Цезаря, причем так виртуозно, что никому, даже Антонию, не удалось доказать, что вором был Октавиан. Поскольку у Октавиана оказались и солдаты, и деньги, у Антония не оставалось другого выбора, кроме как признать Октавиана равным себе. В это время Брут и Кассий стали претендовать на власть. Невольные союзники Антоний и Октавиан повели свои легионы в Македонию и встретили войска Брута и Кассия у города Филиппы. Это была важная победа для Антония и Октавиана, но она не решила их главной проблемы: кто в конце концов будет Первым человеком в Риме, некоронованным царем, поддерживающим иллюзии, что Рим — это республика, которой управляют сенат и несколько народных собраний. Вместе сенат и народ Рима: senatus populusque Romanus, SPQR.
Как обычно, мысли Деллия вернулись к Антонию. Да, у Филипп одержана победа. Но у Антония не имелось какой-либо жизнеспособной стратегии, как исключить Октавиана из этого равенства власти. Антоний — это стихия, он сильный, импульсивный, вспыльчивый и абсолютно недальновидный. Он обладает огромным личным магнетизмом того рода, который привлекает людей силой чисто мужских качеств: храбрость, фигура Геркулеса, заслуженная репутация любовника у женщин и достаточно ума, чтобы произносить громовые речи в палате. Его слабости заслуживают прощения, поскольку они свойственны всем настоящим мужчинам: плотские удовольствия и беспечная щедрость.
Он решил проблему Октавиана следующим образом: предложил разделить между ними Римский мир, бросив подачку Марку Лепиду, верховному жрецу и главе большой фракции в сенате. Шестьдесят лет периодической гражданской войны обессилили Рим, чей народ — и народ Италии — стонал от низких доходов, недостатка пшеницы для хлеба и растущего убеждения, что люди, которые им правят, некомпетентны и продажны. Не желая видеть, как его статус популярного героя меркнет, Антоний решил, что он возьмет себе львиную долю, а что останется, отдаст этому шакалу Октавиану.
Итак, после Филипп победители поделили провинции в пользу Антония. Октавиан наследовал самые незавидные территории: Рим, Италию и большие острова Сицилию, Сардинию и Корсику, где выращивали пшеницу для народов Италии, уже давно неспособных прокормить себя самостоятельно. Это была тактика в полном соответствии с характером Антония: единственным лицом, которое видели Рим и Италия, было лицо Октавиана, и одновременно по Риму и Италии усиленно распространялись слухи о великолепных подвигах Антония в других местах. Октавиан был мишенью для недовольства, а Антоний пожинал лавры вдали от центра государства. Что касается Лепида, ему досталась другая житница — Африка, настоящее захолустье.