Как мы знаем, Дворжака давно привлекало характерное для украинской думки сочетание лирического и героико-эпического начал. Задумчивая элегичность и следующий за ней взрыв веселья, как свет и тени, нередко встречаются в его камерно-инструментальных и симфонических произведениях. Вспомним, например, струнный секстет 1878 года и ми-бемоль-мажорный квартет, вторая часть которого так и называется «Думка». Подобное же чередование тем положено и в основу цикла «Думки».
Бернард Шоу, выступавший одно время в английской газете «The World» в качестве музыкального обозревателя, прослушав «Думки» Дворжака, заметил, что это «просто рапсодия, более или менее претендующая на сонатную форму, довольно милая, но не больше». Это неудачная оценка даже с чисто формальной стороны, ибо никаких «претензий на сонатность» в «Думках» Дворжака и в помине нет. Мало знакомый с культурой славянских народов, Шоу, очевидно, не знал о распространенном в народном творчестве этих стран жанре думки — элегическом повествовании о подвигах и гибели героев, — не знал характерных особенностей этого жанра, и предельно увлеченный в те годы Вагнером, проглядел главное — народную основу дворжаковского цикла. В оправдание Шоу следует заметить, что немного погодя, собирая свои музыкально-критические заметки для переиздания, он сам весьма критически отозвался о них и признал ошибочность некоторых своих суждений.
«Думки» Дворжака — великолепнейший образец западнославянской камерно-инструментальной музыки. Все шесть пьес построены на народно-танцевальной основе и интонационно связаны с чешской народной песенностью. Исключение составляет элегическая мелодия, открывающая четвертую пьесу, русский характер которой единодушно отмечают все исследователи. Подобно «Славянским танцам», «Думки» Дворжака смело могут быть названы картинами народной жизни. Различные по эмоциональной окраске, они объединены в единое целое характерным для композитора приемом возвращения к тематическому материалу первой части — в данном случае к лирической теме, проходящей во вступлении у скрипки. А героические образы, в той или иной степени возникающие в «Думках», получают обобщение в коде цикла, звучащей драматически призывно.
Приближалось 1 января 1891 года — знаменательный в жизни Дворжака день, когда он должен был приступить к исполнению обязанностей профессора Пражской консерватории. Еще 25 января 1889 года «Общество по пропаганде музыки в Чехии», которое управляло консерваторией и подготавливало слияние ее с Органной школой, вынесло постановление о приглашении Дворжака в качестве профессора по классу композиции. Общественность столицы это приветствовала: кому же, как не Дворжаку, этим заниматься?
А Дворжак сердился:
— Я — профессором? Оставьте меня в покое, — говорил он коллегам, собравшимся однажды просмотреть новинки в нотном магазине Урбанка. — Мой долг писать, а не преподавать, понимаете? Для этого я совсем не гожусь, и никто меня не заставит это сделать.
В официальном письме Дворжак благодарил Общество за оказанную ему честь, но, ссылаясь на перегруженность работой и частые поездки за границу, категорически отказался. Спустя уже два года Дворжак писал своему верному другу Гёблу: «Многое я мог бы Вам рассказать, пока же послушайте самое интересное! Я принял профессуру в консерватории…»
Так в год своего пятидесятилетия Дворжак открыл еще одну новую страницу своей биографии.
Начинал Дворжак педагогическую деятельность неохотно, но очень скоро увлекся и полюбил эту работу. Занимался он с учениками обычно утром, с 8 до 9 часов, но сплошь и рядом это затягивалось до полудня, из-за чего нарушалось все дневное консерваторское расписание.
В первый же год Дворжак получил двенадцать воспитанников. Это были самые талантливые ученики из класса молодого композитора Карла Штекера, которых тот сам отобрал и передал Дворжаку. Среди них особенно выделялись Йозеф Сук, будущий зять Дворжака, обладавший исключительным мелодическим дарованием и тонким чутьем оркестрового колорита, и Оскар Недбал, разносторонне одаренный музыкант, заслуживший сперва прозвище «короля альтистов», а потом уже выдвинувшийся как первоклассный дирижер. На второй год к ним прибавился Витезслав Новак, добившийся впоследствии весьма значительных успехов в самых различных жанрах музыкального творчества.