Дом Ботине́с построен Гауди по заказу обосновавшихся в Леоне каталонских коммерсантов, обратившихся к архитектору (в то время работавшему неподалеку, в Асторге) по рекомендации дона Гуэля. Чертежи и документы были обнаружены в 1950 г. в свинцовой трубе за скульптурным изображением св. Георгия, пришпиливающего коротким и толстым копьем дракона, более похожего на варана (скульптор Лоренцо Матамала, приятель Гауди). Согласно этим документам, строительство было начато 4 января 1892 г. и завершено всего через 10 месяцев к вящему удивлению леонцев, неодобрительно смотревших на нашествие чужаков. Быстрота, с которой шла постройка и отделка здания, оказалась возможной потому, что на этот раз Гауди, не имея возможности постоянно находиться на площадке, прибегнул к монтажу из готовых изделий, конструкций и деталей оформления. Естественно, что все поставщики были из Каталонии.
Так, литые стальные колонны нижнего этажа были выполнены известной фирмой «Игнасио Дамианс» (золотая медаль на Всемирной выставке в Барселоне 1888 г.); декоративные потолки — мастерской «Братья Вилла»; металлическая ограда, ограждения лестниц и грузовой лифт — «Неслер, Равидара и Ко».
Заметно, что Гауди продолжает в доме Ботинес тему епископского дворца: «крепостной» облик, подчеркнутый угловыми башенками со шпилями и монументальным входом; ров-приямок для освещения и вентиляции обширного подвала, использовавшегося как склад для торговых контор, размещенных на первом этаже. Это первый из доходных домов, построенных Гауди, и его структура сугубо функциональна[15]: апартаменты владельцев в бельэтаже, восемь квартир (по четыре на этаже) — на третьем и четвертом. При восприятии в ракурсе с северного угла почерк Гауди проступает заметнее, чем при взгляде в «лоб». Здесь шпиль угловой башенки сделан двухъярусным и увенчан флюгером сложного рисунка, а сочленение опорного конуса и арочных опор в приспущенном и заглубленном углу здания сразу же опознается как работа мастера.
Единственный раз в своей практике Гауди создает четырехскатную кровлю с сильным уклоном (по деревянным стропилам) из натурального серого шифера. Несомненно, архитектор принял во внимание, что в Леоне снег нередко задерживается на крышах: над первыми тремя этажами протянуты сильные наклонные полки, что придает дому дополнительную нарядную графич-ность.
И в этой второстепенной для творчества Гауди работе мастер экспериментирует. Мы уже упомянули литые стальные колонны первого этажа — в подвале им соответствуют обычное для архитектора чередование опор, но на этот раз выполненных попеременно из кирпичной кладки и литого железа. Наружные стены здания фактически самонесущие — всю тяжесть этажей принимают на себя колонны каркаса. Выше второго этажа по ним уложены стальные балки и несущие перегородки толщиной всего в один кирпич. Это смелое решение намного опережает свое время и заново изобретается архитекторами «эспри нуво».
К сожалению, городская сберегательная касса Леона, приобретшая дом Ботинес в 1931 г., в 50-х годах провела реконструкцию здания в нижнем этаже, облицевав опоры мраморными плитами и совершенно переделав лестницы (фрагменты их ограждения находятся теперь в музее Парка Гуэль).
Здание миссий в Танжере (проект). 1892–1893
Склады Гуэль в Гаррафе. 1895—1900
На этих двух небольших работах целесообразно остановиться особо, поскольку в них совершенно различным образом проступает уже в полную силу окончательное высвобождение Гауди от следования впрямую (в гаудианском смысле, разумеется) какой бы то ни было четкой традиции.
Известно, что один из чертежей для здания францисканских миссий (к строительству не приступили) был выставлен в кабинете архитектора и он всегда с удовольствием демонстрировал его посетителям, явственно придавая этой работе большое значение. Не удивительно: в этом «замке Фата-Морганы» в еще относительно схематичном виде громоздятся рядом друг с другом башни, которые мы увидим затем на фасаде Рождества храма Саграда Фамилиа[16].
В огромной усадьбе Гуэля, постоянного заказчика архитектора, Гауди возводит въездные ворота с домом привратника и жилой дом для служащих, работавших на винных складах синьора (сами склады занимали древние сооружения, некогда принадлежавшие Кафедральному собору Барселоны). Казалось бы, Гауди продолжает здесь традицию неоготики, однако в действительности перед нами нечто вроде свободного этюда на готическую тему. Симметричный в верхней части шипец внизу разрастается, теряет определенность формы; усилие, ясно выраженное сходящимися на угол параболическими проемами, вдруг передается перемычке над вдвое большим арочным проемом; параболическая фальшарка над воротами пронизана прямоугольными отверстиями; шипцу и колоколенке отвечает у противоположного конца здания напоминающая мавританскую голубятню труба камина… В перголе над терраской обнаженные в нижней части тонкие кирпичные арки предвещают уже тему наклонных опор, которая увлечет мастера без остатка.
15
Следует подчеркнуть, что стилистическая «фигура» доходного дома является столь же необходимым функциональным его элементом, как и обеспечение наивысшего для времени комфорта. В отличие от доходных многоквартирных домов середины XX в. дома конца предыдущего столетия с малым числом больших квартир для весьма состоятельных съемщиков непременно должны были носить персональный характер. Это и отображение лица владельцев, и средство самоидентификации: в продолжение древней традиции европейских городских домов (личное домовладение, но со сдачей внаем части помещений) за такими домами всегда закреплялось имя первого владельца-застройщика, независимо от последующей смены владельцев. Дом, имеющий имя собственное, не мог не иметь собственного «выражения лица».
16
Если Гауди был так привязан к образному решению здания миссий, то, по всей видимости, структурное решение порталов храма Саграда Фамилиа возникло не ранее, чем этот нереализованный проект, т. е. почти через десять лет после начала работы над собором.