Часы, без устали мерцающие пикселями в правом верхнем углу глаза, показывали без пятнадцати, а ровно в десять нужно было стоять перед дверьми третьего адресата; я чертыхнулся и побежал вниз по эскалатору.
Сколько себя помню, мне никогда не хватало времени. Даже в далёком детстве, когда, казалось бы, это понятие отсутствует напрочь, а окружающий мир представляется бесконечным аттракционом новых открытий, я всегда куда-то опаздывал: сначала по вине матери, потом – забывчивой пожилой няни, после – по собственной. В результате со временем (ха-ха) у меня развилось перманентное ощущение вины за свою тотальную неспособность управлять этой таинственной и совершенно непокорной величиной.
И вот я уже вроде бы взрослый, а всё никак не могу обуздать расписание и научиться наконец чётко укладываться в какие бы то ни было дедлайны. И это при том, что моя профессия – курьер, для которого время равно деньгам по определению. Конечно, каким-то образом я успеваю (иначе бы меня давно попёрли с этого насиженного, а точнее, «набеганного» места), но даётся мне моя работа с таким трудом и отвращением, что и представить сложно. К чему тогда всё это? Сам себя постоянно спрашиваю и ответить на этот простой, в общем-то, вопрос толком не могу. Слышал, что древние люди называли такую несостыковку желаемого и действительного кармой, – ну а я именую эту ситуацию тотальным пиздецом. Но это мой пиздец. И, видимо, мы с ним друг к другу привыкли, как привыкают к нелюбимым соседям и коллегам, родителям и детям, мужьям и жёнам.
Бег по эскалатору неумолимо возвращал меня к мыслям об адресате номер два. Что, чёрт возьми, это было? Пренебрегая безопасностью (работодатель тречит все поисковые запросы, совершаемые мной через линзу), я решил пробить информацию о данном доме и подъезде.
– Нихао, РосПоиск. Зоологическая, тринадцать, строение два.
Поисковый монстр ответил незамедлительно приятным женским голосом:
– Антон, здание на улице Зоологическая, дом тринадцать, строение два, город Москва, было построено в 1963 году. В период с 1992 по 2023 год в нём располагался Государственный центр современного искусства. В 2023 году здание пострадало от трёхдневной террористической атаки Москвы группировкой iKILL (ранее ИГИЛ; организация запрещена на территории Российской НеоКоммунистической Республики) и было признано аварийным. По итогам спецоперации погибли шесть террористов, ещё трое были задержаны, а одному удалось скрыться; до сегодняшнего дня он так и не обнаружен. Организация ГЦСИ переехала на соседнюю улицу Красина, а само здание, которое сначала планировалось отреставрировать, было заброшено из-за очередного витка мирового финансового кризиса… Вы удовлетворены найденной информацией или мне искать дальше?
Не сбавляя шаг, я отрицательно мотнул головой, и поисковая машина ушла в сон. Может быть, тот самый сбежавший террорист и есть мой адресат? И до сих пор там и прячется – в одной из квартир догнивающего свой век дома? Звучало пугающе.
Сбежав с ползущего эскалатора, я оказался на переполненной платформе. Люди толпились и откровенно нервничали: видимо, поезд опаздывал. Я вновь взглянул краем глаза на время, инстинктивно погладил влажными ладонями пульсирующие виски и чуть слышно буркнул: «Обратный отсчёт до 10:00». Тут же электронное время на экране линзы обнулилось и на его месте загорелся начавший движение в вечность таймер: 14:43, 14:42, 14:41… Чёрт, да где же этот грёбаный, мать его, поезд?!
Словно услышав мой внутренний голос, приближающийся подземный червь озарил тоннель тусклым светом и гулко взвыл. Когда состав тяжело затормозил и двери его со скрежетом разъехались, толпа, подобно внушительной колонии термитов, вползла в аскетичного убранства помятые вагоны, а меня вновь вжало в уже ставшую родной надпись «Не прислоняться». Тысячи раз в голову приходила мысль, что когда-нибудь машинист – по неосторожности или же, наоборот, по хитрому, давно спланированному умыслу – вдруг резко, без предупреждения, нажмёт на кнопку экстренного открытия дверей (уверен, такая у них есть, просто должна быть) и в мгновение ока я вылечу навстречу страшной, отвратительной, но на удивление лёгкой и символичной смерти. В такие параноидально-рефлексивные минуты буйная фантазия моего разума всегда рисует эпическую развязку: в течение всего дня до самой глубокой ночи (и особенно подробно – в вечерних праймовых новостях) все онлайн-СМИ столицы наперебой трубят о моей трагической кончине, демонстрируя многомиллионной армии загипнотизированных юзеров видео с камер наблюдения поезда, запечатлевшее последние секунды жизни простого московского курьера Антона. А на следующее утро машинные медиа-агрегаторы выдают набравший (надо же, всего за сутки!) несколько миллиардов просмотров ролик в топе самых популярных материалов дня, месяца и, чего уж там, года. Всё это время пользователи неистово комментируют меня и мою трагическую судьбу – большую судьбу маленького человека, ставшего жертвой бесчувственного подземного мира и лично машиниста поезда, страдавшего в то злосчастное утро тяжелейшим похмельем. Прямо на глазах мирового сообщества я становлюсь иконой абсолютной свободы, и даже экстремистская группировка Code_in выкладывает в сеть очередной грозный видос, в котором обещает раз и навсегда взломать сеть метрополитена, – и взламывает, ставя на заглушку приветственной страницы подземки мою фотографию в чёрной похоронной рамке со слоганом He died not for your free Wi-Fi, but for our freedom. Занавес. Продолжительные аплодисменты. И сладостное осознание: я мучился на этой планете не зря. Пусть и признали меня не сразу – лишь после того, как я эту планету покинул.