Обычно парни пытаются рассмешить девушек, но тут я ржу в голос. Это лучшее описание Афродиты-2 и нейроинтерфейса на ней.
— Ну ты крутая! А я с первой Афродиты.
— Класс! — кажется, на неё это производит впечатление. — И после этого я крутая? Да ты счастливчик!
— Ну так, сравнительно. А ты бывала раньше в таких заведениях? Ну, в той жизни… до того как…
Я запинаюсь. Почему я так не люблю об этом говорить?
— До того, как Амальгама уничтожила мир?
— Именно.
— Нет, не бывала. Здесь шумно. Я и сейчас не пришла бы сюда, если б тишина корабля не была ещё хуже. А у меня к тебе тоже вопрос. Ты не боишься Афродиты?
— Ты про искусственный интеллект наших кораблей? Нет, а чего её бояться?
— Вдруг она сделает то же, что и Амальгама?
— Амальгама была сложной штукой. Симуляция эмоций, огромный банк данных из сознаний полумиллиарда человек, — в том числе и моего, мысленно добавляю я. — Афродита всего этого лишена. Сугубо аналитический разум, ничего лишнего. Она не сойдёт с ума и не убьёт нас.
— Ух ты, а ты, кажется, во всём этом разбираешься. Расскажи о себе, Вадим.
— Ну что сказать… мне шестнадцать, и я чуть-чуть не успел поступить в университет до того, как Амальгама устроила армагеддон. Но мой отец… в общем, он в космической отрасли был занят, и он там большой начальник, скажем так. Устроил меня на научную базу на Венере. Да, я шарю в математике, программировании и искусственном интеллекте. Даже ботов для Хомы пишу. Когда долетим до Венеры, мы с папой оба будем при деле.
— А мама?
— Что мама?
— Ты говоришь про отца, а про мать ни слова.
Не уверен, что стоит об этом говорить, но она же сама спросила.
— Она умерла.
Алиса опускает глаза.
— Ой… прости. Не подумала о том, что большинство не пережило конец света.
— Да нет, всё хорошо. И она умерла не из-за этого. От рака чуть больше года назад. Во время антропоцида я потерял друга… Даню. Остальные близкие мне люди выжили. Не так их много, впрочем.
— Во время чего?
— Антропоцида. Так я называю армагеддон. Ну всё, в общем-то. Твоя очередь.
— Да я что… Мне шестнадцать, я собиралась поступать на экономиста. Стихи пишу, — Алиса пожимает плечами. — Всё, пожалуй. Я скучная.
— Ты-то? Ты стихи пишешь! Это же круто. Это я в цифрах и строчках кода вожусь, вот уж где нудятина.
— Мама говорит, это графомания.
— Не поверю, пока сам не прочитаю!
Начинает играть спокойная песня, что-то из современной попсы про любовь. Такая простенькая гитарно-пианинная баллада. Это шанс! Я встаю и протягиваю Алисе руку.
— Может, потанцуем?
— Я плохо танцую, но… — она встаёт и кладёт руки мне на плечи. — Давай.
Я обнимаю её за талию, и мы начинаем плавно кружить в зал. Кто-то делает так же, кто-то уходит на барную стойку за новой порцией алкоголя. Один парнишка мечется меж девушек, но ему все отказывают. Прям как я на школьной дискотеке класса до девятого: кто в этом возрасте хочет танцевать с ботаником?
— Ты красивая, — говорю я.
Конечно, здесь мало некрасивых людей. Люди склонны приукрашивать свои виртуальные образы или вовсе придумывать внешность с нуля. Но я очень надеюсь, что Алиса такая же и в жизни. Я смотрю на её тонкий нос и большие светло-карие, почти жёлтые, глаза. Не верю в судьбу, но может, это она?
— Спасибо. Ты тоже ничего.
Мы врезаемся в какую-то пару, и во мне просыпается что-то первобытное. Наверное, это нормально, когда с тобой девушка.
— Эй, смотри, куда идёшь! — выкрикиваю я и поворачиваюсь. Пара застыла на месте. Они даже не моргают. — Блин, опять?
Часть танцующих замерла, но большинство продолжает двигаться. Всё-таки я был прав, нет здесь тысячи человек, немалая доля посетителей — неписи.
— Ты замечала, что сегодня виртуальность подвисала?
— Да. А так не должно быть?
— Нет. Вот опять зависла.
— Когда она зависала, она зависала полностью. А сейчас только боты остановились.
Алиса права. Музыка продолжает играть, светомузыка медленно переливается всеми цветами радуги. Виртуальность не зависла, только неписи. Люди останавливаются и удивлённо осматриваются. Такого не ожидал никто.
— Пойдём-ка выйдем на улицу и посмотрим, что там, — говорю я и веду Алису за руку к выходу.
Ночная Москва всё так же живёт своей жизнью — ходят люди, ездят машины… но не все. Боты остановились повсюду. Охранники застыли, а два парня, которые выглядят явно не по дресс-коду, растерянно переглядываются, после чего радостно бегут внутрь, чуть не снося выходящего на улицу Артура.