«Китай-город. Переход на Таганско-Краснопресненскую линию».
Фух, чуть не проспал! Я вылетаю из поезда и резво бегу по длинному эскалатору. А мои друзья топчутся у метро. Увидев меня, Серёга изображает наигранное облегчение.
— Явился! — говорит он и жмёт мне руку. — Чё, с батей тусоваться веселее, чем с нами, да?
— Да заткнись ты, — с улыбкой отвечаю я.
Жму руки всем остальным: Лёня, Марс, которого мы прозвали Максом, Кристина — ей даю пять. Даня моей руки не удостаивается, но его это не смущает — ещё бы его что-то смущало — и он с улыбкой говорит:
— Привет, Вадим.
Я отвечаю Дане лёгким взмахом руки. Ребята неловко и напряжённо улыбаются, но ничего не говорят.
— Ну что, какие планы? — спрашивает Марс.
Он самый пафосный из нас: мажорчик, сын бизнесмена, он всегда круто выглядел, что в реальности, что в виртуальности. Весь в модных брендах, на одной руке дорогие механические часы, на другой — фитнес-браслет, на голове дорогая укладка, а в глазах полная уверенность, что он хозяин жизни. Даже после антропоцида он её не растерял. Хотя, скорее, вернул. В депрессию он впал хоть и запоздало, зато посильнее, чем многие другие. И только в последний месяц стал приходить в себя.
— Может, на смотровую площадку Москвы-сити заберёмся? — негромко предлагает Лёня.
С ним всё наоборот: парень из небогатой семьи с потерянным взглядом и депрессией. Раньше он был задорным и неунывающим, но теперь, когда всё это произошло… Сложно в полной мере прочувствовать его эмоции: обычный допотопный виртуальный шлем, через который он сидит, плохо считывает мимику лица, но грустный взгляд и подавленный голос не покидают его ни на минуту.
— Ты что, серьёзно? — Марс громко смеётся. — Тоже мне, развлечение. Может, ещё в музей сходим?
— Макс, не забывайся, — осекает его Кристина.
Она носит короткую белую майку и чёрные лосины. Раньше она в чём только ни ходила, хоть и выглядела всё равно просто и минималистично. Конец света пробудил в ней ещё больший минимализм: другой одежды в виртуальности я на ней не видел ни разу.
— Я Марс, — он никогда не любил это прозвище.
Мне кажется, Марс вообще не любит, когда ему напоминают, что ничего неординарного, кроме имени, в нём нет.
— Да хоть Венера… Милосская, — отвечает Кристина.
— Я хочу спрыгнуть оттуда, — поясняет Лёня. — Раз уж нам дали доступ к виртуальности, надо пользоваться. Это ж не «Матрица», я в реальности не погибну.
— Зато обосраться можешь, — задумчиво отвечает Марс.
— Можешь и погибнуть, — говорю я. — От страха.
— Так, пацаны, хорош, — встревает Серёга. — Погнали в бар, а там разберёмся.
— Согласен, — отвечаю я.
— Давайте, — соглашается Кристина. — Давненько не пила мохито.
— Чёрт с вами, — говорит Марс. — Поехали.
По мысленной команде передо мной разворачивается трёхмерный шар с миниатюрными изображениями предметов, которые у меня при себе. Велосипед, телефон, нож (маленькие предметы можно просто достать из кармана, но здесь они тоже доступны), магнитик (на самом деле, это очень полезный скрипт) и скейтборд. Я выбираю последний вариант. Так делают и все остальные, отличаются только Марс и Даня. У Марса крутой электроскейт со стабилизатором, а у Дани — электроскутер.
Я встаю на скейт и отталкиваюсь.
Мы несёмся по центру Москвы, который, кажется, никогда почти не менялся. Летим на скейтах мимо исторических зданий, подрезая людей и роботов. Роботы, как и в реальности, самые разные: доставщики, уборщики, промоутеры и даже полицейские. Всё это весьма продвинутые нейросетки, не особо похожие на людей. До применения истинного искусственного интеллекта в этих машинах дело так и не дошло — в силу всего произошедшего оно, наверное, и к лучшему. А вот тому, что роботы не антропоморфные, как всегда мечтало человечество, сразу две причины: эффект зловещей долины и их ограниченный функционал. Всё-таки колёса роботу-доставщику важнее ног, а остальные человеческие части тела и вовсе не нужны.
Я так и не понял, действительно ли тут роботы кому-то что-то доставляют, или они добавлены в Homeland чисто для антуража. Вот среди людей точно есть боты, чтобы Москва никогда не пустовала. Многие из них созданы самими людьми. Порой это копии их погибших близких, хотя некоторые пользуются возможностью и создают себе актёров, актрис, певиц и певцов и вступают с ними в отношения. Мне, честно говоря, кажется, что у этих людей с головой не всё в порядке.