Сергей спал уже несколько часов.
Лиза положила раздетое тело в ванну, и, закрыв перегородку, сделала первый взмах!
Надрезав брюшину, она перевернула тушу, чтоб дать стечь крови. В ход пошел рыбный нож. Его изогнутая форма, позволяла отделять «устрицы» от позвоночника без особого труда.
Кожу Лиза сразу складывала в приготовленный полиэтиленовый пакет для мусора. Конечно, если было время, чтоб присыпать мясо солью, через два часа можно было бы без остатка отделить тонкую фасцию от мышц, просто аккуратно её отодрав. Но уже светало, по этому лучшим инструментом стала asia[12] - для чистки фруктов. Крупные части Лиза решила отсечь в конце, чтобы крови стекло как можно больше, и она не так сильно брызгала из-под топорика.
«Конечно, немного жаль, что жертва не кричит и не стонет! Но сегодня желание пришло почти спонтанно, и действовать нужно было быстро».
Лиза подложила разделочную доску под филей, и с силой рубанула. Кровь брызнула на лицо и матовую перегородку. Женщина облизнулась.
Мясо она фасовала, часть – на заморозку, часть на копчение, а что-то и на ближайшие два, три дня.Оставив только печень и сердце, почки она не любила, дипломированный химик, измельчив внутренности, смыла их в уборной. Для отделявшихся в процессе костей, был приготовлен химикат, тут же – в трех десятилитровых ведрах, и одной выварке. Спустя час их так же можно было сливать.
Сувениров Лиза ни когда не оставляла, но в этот раз почему-то задержалась на мгновение, рассматривая бирюзовые глаза на оскальпированном черепе.
Странно, но в отсутствии лица, глаза мало что выражали, ни какого зеркала души…
Закончив с заготовкой, женщина слила кровавое месиво, немного подумав, решила растворить и шкуру.
Каждый раз, отмывая место работы, Лиза представляла себе Самуеля Джексона в роли чистильщика. Она была дипломированным химиком и не оставляла следов.
Рассвет окрасил кухню в розовые тона. Женщина приняла душ и сварила кофе. Через несколько часов она должна была быть на работе.
Пройдя в комнату, Лиза бросила взгляд на спящего. Забрав пустую ампулу из-под морфия, она нежно потрепала мужчину за ухом:
- Дорогой, я действительно ем твой мозг? Брось. Глупости….
Глава 5
«Какая же сумеречная тоска и меланхолия наступает, когда осознаешь сложность окружающего тебя мира. Потеряв альбом памяти с фотографиями из детства, юности... с теми вещами, которые считаются разумными, добрыми и вечными, чем мы их заменяем?»
Отбросив вопросы, на которые она уже знала ответ, Лиза отщелкнула замки на кожаном, черном футляре.
Сергей давно уже не играл на скрипке, и когда она попросила емкость для транспортировки особо важных рукописей, отдал ей этот идеальный контейнер.
«Жить без права на условия, которые необходимы любому. Возможно?
Будет ли жить та мать, у которой отняли ребенка, и лишили возможности его вернуть? Лишили возможности завести новую семью?
А ведь ценность к жизни всегда убивают потери разных величин и форм»…
Она достала из отдела для нот, несколько блестящих вязальных крючков. Проверив, достаточно ли остро заточены, она протерла их спиртом и выложила на хирургический поднос.
Сумерки меланхолии уже давно не беспокоили Лизу. Она знала: нужно просто брать то, что может восполнить потери!
И она брала.
Человек сам может быть Богом, создав свой мир вокруг,так же конструировать и разрушать; но не каждый, человек. Лиза могла.
Отрывисто и резко взорвалась синтетика аккордов дарквейва в тритон, нашпиговав осколками гипофиз, и разразилась адреналином по телу со словами:
Испытывая наслаждение, Лиза повела плечами, сделав круговое движение головой; за тем толкнула, и покатила вперед медицинскую тележку.
Докатив её до «операционной», она подняла рубильник напряжения на стене. Сегодня Лиза хотела не только ощущать, но и видеть все подробности.
- Как ремни затянуты? Достаточно туго? А жгуты? Я спрашиваю это потому, что если жгуты будут болтаться – ты истечешь кровью. - Непринужденно бросила она через плечо.
- За что ты так со мной? – Всхлипнула дарящая.
Лиза подошла ближе и отрегулировала стол:
- Ну, миленькая. Правильнее говорить «с какой целью». Ты же сама хотела получить ответ на самый для тебя главный вопрос «о качестве жизни», не так ли? Сегодня мы обе получим то, что хотим: ты ответы, а я новое качество!
- Отпусти меня! Сука! Не нужны мне ни какие ответы! Ты ненормальная сволочь! Я буду кричать!
Жертва забилась в истерике, и операционные ремни врезались в ее побелевшие руки, оставляя малиновый след.
- Спокойней, детка, спокойней. Кричать кричи, сегодня можно , даже желательно. – Ответила Лиза, набирая шприц.
- Только вот сильно дергаться не нужно – можешь раньше времени умереть. Я могу не попасть в нужную точку, что нибудь там порву заранее, и ты истечешь кровью, не отдав мне всю свою волю…
- Я и так тебе её не отдам! Отпусти меня чудовище! Извращенка! - конвульсивно металась пристегнутая, из глаз хлынули слезы и она зарыдала.
Зафиксировав дополнительные крепления, Лиза ввела иглу в сонную артерию:
- Это адреналин, не хочется, чтобы ты не вовремя потеряла сознание. Сейчас ещё капельницу с физраствором поставлю, и начнем! Вот так…
Подвесив емкость с лекарством, Женщина взяла первый крючок.
«Так первая боль пронзает когда-то всех» - Подумала она, и, мелено проткнув кожу у локтевого сустава, потянула назад. Раздался истошный вопль.
«Как салфетку вязать…» - заметила Лиза, и ввела ещё один инструмент чуть выше запястья.
Немного полюбовавшись, и перепроверив жгуты, она обратилась к мучимой жертве:
- Первый шаг к новому качеству, моя милая Нина – это, безусловно, отсутствие жалости. Прежде всего… – рассказчицу передернуло от внезапного воспоминания.
– Прежде всего - отсутствие жалости к самому себе. Ну и как следствие… – Лиза ввела третью спицу у коленной чашечки, заставив жертву испустить вой.
- Ну и как следствие – отсутствие сострадания к окружающим.
- Господи Иисусе, иже Си на Небеси… - зашептала Нина.
Хрусталик увеличился, и зеленые глаза Лизы приобрели глубоко изумрудный оттенок. Она подошла к изголовью, и легко касаясь губами уха слушателя, зашептала в ответ:
- Деточка… ты же сама, сама согласилась на Единение, и твоё принятие было искренним, желаемым тобой… Ты приняла меня. Я – твой – Бог!
Лопнув, кожа издала звук снимаемой пленки с горлышка винной бутылки, нож для карвинга вгрызся в плоть бедра.
- Тыковка моя. – Улыбнулась Лиза и вытащила кровавую звездочку из тела Нины.
Всхлипнув, жертва потеряла сознание.
Музыка ангелов окутала и обняла обеих…
Покой - они так в нём нуждались! Грусть ворвалась с внезапным ветром, разбив стекло одной из створок окна.
«Неужели это ни когда не пройдет»?.. - застонав, Лиза провела рукой по своему лицу, оставив алый след.
Моцарт вновь отвернулся к клавиру.
- Ну! Давай! Девочка! Еще! Поплачь со мной. Вместе… - Толстая игла пробила грудную клетку. Волевым движением адреналин сдернул душу обратно.
- Ангелы… их нет на небе. Они здесь, моя милая… - Взяв садовый инструмент, Лиза рванула со всей силы плоть, обнимая жертву за голову.
Открыв глаза, Нина издала нечеловеческий вопль, от боли разорвавшейся в икре.
- Ангелы… они в наших головах, пойми. – Продолжала Лиза. – Я принимаю твой дар. Так уж вышло – ты предложила, а я забрала. А боль – боль неизбежна.