Привожу выдержку из одной беседы: «Именно толпы своими криками вели великого Учителя под особые страдания. Толпы, те же самые толпы, кричали о царстве, и они же торопили на казнь. Так они своеобразно способствовали исполнению пророчеств. Невозможно представить, какая карма ложилась на множества безумцев! Могут теперь многие помнить события, которые легли на плечи многих поколений… Учитель мог пройти Путь подвига и без рычаний толп, но именно исцеленные Им наполняли пространство угрозами и проклятиями… Правильно считать свободную волю высшим даром, но как разумно нужно пользоваться этим драгоценным сокровищем!»[553] (Выделено мной. — Л. Д.).
Проводники Сокровенного Учения, великие Вестники Гималайской Твердыни утверждают, что люди не знают и сотой части значения подвига Великих Учителей, среди которых был и воплотившийся почти 2 тыс. лет тому назад Высочайший Иерарх Света.
Чаша самопожертвования в Мирах Высших сверкает всеми огнями радости несказуемой, и лишь на нашем плане, плане испытаний и скорби, чаша эта полна горечи и яда. Дух, осознавший радость самоотвержения, есть высшая Красота.
В ТАЙНОЙ ДОКТРИНЕ (I т., стр. 294) нам дают понять, что люди, подобные Христу, Будде, Кришне, воплощались в человечестве очень давно — со времени появления на Земле человека разумного. И, несмотря на это, эти высокодуховные Сущности все еще существуют так же НЕЗАВИСИМО, как и раньше, в… беспредельности Пространства.
Подобное Духовное Существо одновременно может ТЕЛЕСНО присутствовать на Земле в облике человека и не ПОКИДАТЬ СВОЕГО ПОЛОЖЕНИЯ В СВЕРХЧУВСТВЕННЫХ ОБЛАСТЯХ ВСЕЛЕННОЙ.
Теперь, если наша интуиция и наше воображение поможет нам хотя бы отдаленно представить себе последствия от убийства такого Сверхсущества, причем убийства не случайного, а намеренного, коллективного, сопровождавшегося к тому ж предательством, издевательством, ненавистью, жестокостью, то нам будет немного легче представить мощь обратного удара Кармы, пришедшего из сверхчувственных, высших планов Мироздания.
Христианские отцы утверждают, что лишь БЛАГОДАРЯ МУЧЕНИЧЕСКОЙ СМЕРТИ ИИСУСА ХРИСТА К ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ ПРИШЛО ИСКУПЛЕНИЕ ВСЕХ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ГРЕХОВ И СПАСЕНИЕ.
Спасение человеческой души от погибели через кровь Христа понимается буквально и превращается в страшную противоположность заповедей Христа.
Таинство Великой Жертвы имеет начало в древнейших мистериях. При последнем посвящении неофиту вручалась чаша, наполненная гранатовым соком (символизировавшим кровь), приняв ее, он выливал содержимое на все четыре стороны, в знак своей готовности принести душу и тело на служение миру, т. е. пострадать за Истину. Так и Христос хотел утвердить этот символ среди своих учеников для закрепления памяти о подвиге и завете в грядущих поколениях. Но никакое механическое причащение не может спасти души наши, ибо — «вера без дел мертва есть».
Христианские отцы, таким образом, утверждают и… оправдывают (именно так!) НЕОБХОДИМОСТЬ ТАКОЙ ЧУДОВИЩНОЙ ЖЕРТВЫ.
Неужели они и сейчас не остановили бы палачей даже ценой собственной жизни? Неужели выбрали бы и они не Христа, а Варавву? Неужели не спасли бы Великого Сына Света только потому, что Его смерть покрыла бы их собственные грехи, смыла бы их грехи?
Благодарить Христа за… Его Смерть, которая, мол, стала искуплением за все прошлые и будущие убийства и другие прегрешения одичавшего, деградировавшего человечества? Кто же мог придумать такой чудовищный перевертыш?
Если же исходить из нынешней догмы Искупления, Христос должен был бы молить Отца вовсе не о том, чтобы Он пронес мимо Сына Своего горькую чашу с человеческим ядом, а как раз об обратном — о быстрейшей смерти, о том, чтобы Бог-Отец разрешил бы Ему выпить чашу. Но, как мы знаем, моление в ночи Четверга было вовсе об обратном.
Как может здравый рассудок на страшном парадоксе — смерти Христа во имя искупления преступлений людей — строить основную догму христианства — догму Искупления и Спасения человечества?! Значит, толпа одержимых существ фактически явилась невольным… спасителем человечества? А если бы никто не захотел убивать Христа? Неужели Сыны Света рассердились бы на такое проявление человеческого разума и сердца? Нельзя ли поставить вопрос по-другому: «Может быть, если бы Христа не распяли, и грехов-то сегодня было меньше, а не больше? Разве не о людях, отказавшихся от убийства, мечтал Христос? Разве Он учил чему-то другому!».