Демократическая идеология последних трех столетий чаще всего противопоставляет «аристократу духа» так называемого «рядового человека», на защиту интересов которого призывает встать всему человечеству. Надо сказать, что интересы этого «рядового человека» весьма ограничены и примитивны, так как нацелены главным образом на потребительские ценности. Что такое «рядовой человек?! Прежде всего «рядовой человек» — это человек ряда. Он поставлен в ряд и никуда не выходит из него. Его устраивает этот ряд, в котором он «как все». Естественно, что такой «рядовой человек» не может создать ничего выдающегося, он не может даже быть творцом своей собственной жизни, поскольку он не в силах ее упорядочить. «Рядовой человек» – это субъект масс, это массовый тип индивидуального антропогенеза. Если человек как индивид не в состоянии выделиться в личность, т.е. вырваться тем самым из толпы, из «ряда», то эта посредственность не имеет права претендовать на что-то большее чем есть ее личное. «От каждого по способности, каждому по потребностям» – гласит известный лозунг социализма. Даже здесь на первом месте стоит не потребность индивида, а способность личности. Потребность должна быть в полной зависимости от способности. Так почему же демократическая идеология настаивает на защите потребностей посредственности и ни как не реагирует на персоналистическое неравенство?! В этом смысле идеология аристократизма весьма близка к социализму, если под социализмом понимать общественное устройство, способствующее адекватному развитию личностных достоинств индивида. «Рядовой человек» должен быть на своем месте и не претендовать на то, что не соответствует его природе «ряда».
Кто поставил «рядового человека» в ряд? Он сам! Он сам сделал свой выбор в пользу «ряда». «Горе от ума» для человека ряда не характерно. «Горе от ума» — удел лишь тех, кто выходит из этого ряда, ибо при выходе они берут на себя всю полноту ответственности за свою свободную волю. Выходит, что «рядовой человек» безответственный?! Да, ибо в ряду действует коллективная безответственность. Аристократия — это прежде всего, осознание и принятие на себя ответственности не только за себя, но и за действия других. Та аристократия, которая уходит от ответственности за других, неответственна и за свои собственные поступки. Такая «аристократия» является оной лишь по названию, а по сущности своей есть антиэлитологическое явление, так как только элита может скомпрометировать элиту. Почему демократическая идеология столь ревностно защищает «рядового человека» и все рядовое объявляет народным, а все аристократическое считает антинародным? Негатив аристократии крови автоматически переносится ею на аристократию духа.[53] Пора демократии понять, что по-настоящему народной она сама станет только тогда, когда увидит, что и аристократия — это тоже народ, а для этого надо, чтобы аристократия сама отреклась от своего старого средневекового стереотипа о своем мнимом превосходстве и неполноценности всего нижестоящего. Такой аристократии и такого типа мышления в наше время практически уже нет. Если что-то и появляется наподобие этого, то оно уже рассматривается как психическое отклонение. Старая аристократия крови давно уже как историческое умерла, но в общественном сознании все еще живет негативный ее образ. Этот негатив – идол современного демократического сознания, рудимент, порок, с которым надлежит всячески бороться. Общество давно уже созрело к тому, что им должна управлять аристократия духа, для которой главной ценностью является мораль, развитая и погруженная в творчество личность. Аристократия духа отреклась от права наследства по рождению. Ее наследство не замки и не банки, а знания и стремление через творчество к совершенству.
Аристократизм духа не следует смешивать с высоким профессионализмом, хотя весьма часто смыслы этих понятий не только пересекаются в деталях, но и совпадают по своей сути. Аристократия духа — это творцы принципиально новых образцов культуры – искусства, науки, техники. Они могут быть профессионалами самого высокого уровня, но не все профессионалы высокого уровня могут творить нечто абсолютно новое. Если бы Сервантес не написал своего «Дон Кихота», то он навсегда бы остался в истории испанской литературы рядовым ремесленником пера. Он воспринимался сегодня как незаурядный профессионал и только! Естественно, что высокий профессионализм имеет тенденцию перерастать в аристократизм духа, но лишь через актуализацию оригинальности своего творчества. Таким образом, мы стоим на позициях аристократии духа, как философии творчества и политики достоинства личности. Есть ли вообще идеология аристократизма? Рассмотрим теперь эту часть проблемы.
53
См. например работы: Ашин Г.К. Миф об элите и «массовом обществе». М., 1866; Ашин Г.К. Современные теории элиты: критический очерк. М., 1985; Ашин Г.К. Элитология: Смена и рекрутирование элит. М., 1998; Ашин Г.К., Охотский Е.В. Курс элитологии. М., 1999.