Что касается до самого состава слова «антропология», оно взято от слова anthropos — человек, — читатель, конечно, и без нас это знает. Антропология — это такая наука, которая о какой бы части жизненного человеческого процесса ни говорила, всегда помнит, что весь этот процесс и каждая часть его происходит в человеческом организме, что этот организм служит материалом, производящим рассматриваемые ею феномены, что качества феноменов обусловливаются свойствами материала, а законы, по которым возникают феномены, есть только особенные частные случаи действия законов природы. Естественные науки еще не дошли до того, чтобы подвести все эти законы под один общий закон, соединить все частные формулы в одну всеобъемлющую формулу. Что делать! Нам говорят, что и сама математика еще не успела довести некоторых своих частей До такого совершенства: мы слышали, что еще не отыскана общая формула интегрированья, как найдена общая формула умножения или возвышения в степень. От этого, конечно, затрудняются ученые исследования; мы слышали, будто бы математик очень быстро совершает все части своего дела, но как дойдет до интегрирования, ему приходится сидеть целые недели и месяцы над делом, которое можно было бы исполнить в два часа, если бы уже найдена была общая формула интегрирования. Так еще больше в <естественных> науках. До сих пор найдены только частные законы для отдельных разрядов явлений: закон тяготения, закон химического сродства, закон разложения и смешения цветов, закон действий теплоты, электричества; под один закон мы еще не умеем их подвести точным образом, хотя существуют очень сильные основания думать, что все другие законы составляют несколько особенные видоизменения закона тяготения. От этого нашего неуменья подвести все частные законы под один общий закон чрезвычайно затрудняется и затягивается всякое исследование в естественных науках: исследователь идет ощупью, наугад, у него нет компаса, он принужден руководиться не столь верными способами к отыскиванию настоящего пути, теряет много времени в напрасных уклонениях по окольным дорогам на то, чтобы вернуться с них к своей исходной точке, когда видит, что они не ведут ни к чему, и чтобы снова отыскивать новый путь; еще больше теряется времени в том, чтобы убедить других в действительной непригодности путей, оказавшихся непригодными, в верности и удобстве пути, оказавшегося верным. Так в естественных науках, точно так же и в нравственных. Но как в естественных, так и в нравственных <науках> этими затруднениями только затягивается отыскивание истины и распространение убежденности в ней, когда она найдена; а когда найдена она, то все-таки очевидна ее достоверность, только приобретение этой достоверности стоило гораздо большего труда, чем будут стоить такие же открытия нашим потомкам при лучшем развитии наук, и как бы медленно ни распространялась между людьми убежденность в истинах от нынешней малой приготовленности людей любить истину, то есть ценить пользу ее и сознавать непременную вредность всякой лжи, истина все-таки распространяется между людьми, потому что, как ни думай они о ней, как ни бойся они ее, как ни люби они ложь, все-таки истина соответствует их надобностям, а ложь оказывается неудовлетворительной: что нужно для людей, то будет принято людьми, как бы ни ошибались они от принятия того, что налагается на них необходимостью вещей. Станут ли когда-нибудь хорошими хозяевами русские сельские хозяева, до сих пор бывшие плохими хозяевами? Разумеется, станут; эта уверенность основана не на каких-нибудь трансцендентальных гипотезах о качествах русского человека, не на высоком понятии о его национальных качествах, о его превосходстве над другими по уму или трудолюбию или ловкости, а просто на том, что настает надобность русским сельским хозяевам вести свои дела умнее и расчетливее прежнего. От надобности не уйдешь, не отвертишься. Так не уйдет человек и от истины, потому что по нынешнему положению человеческих дел оказывается с каждым годом все сильнейшая и неотступнейшая надобность в ней.
ПРИМЕЧАНИЯ
Работы, составляющие настоящий том, дают представление о философских и эстетических взглядах Чернышевского. Эти работы — яркая страница в истории русской теоретической мысли.
Как философ, и эстетик Чернышевский был последовательным материалистом. Ленин писал: «Чернышевский — единственный действительно великий русский писатель, который сумел с 50-х годов вплоть до 88-го года остаться на уровне цельного философского материализма и отбросить жалкий вздор неокантианцев, позитивистов, Махистов и прочих путаников» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 384).
Замечательной особенностью материалистических воззрений Чернышевского является их революционный характер. Мыслитель связывал философию и эстетику с задачами революционного преобразования общества, видел социально-политические, классовые источники борьбы между материализмом и идеализмом.
В работах, включенных в данный том, поставлены и решены Чернышевским основные вопросы познания объективного мира, исследования форм духовной деятельности человека, прежде всего такой сложной формы, как искусство. Здесь прекрасно показана безграничность человеческого незнания, но вместе с тем выявлена историческая обусловленность знаний. Чернышевский демонстрирует диалектический взгляд на взаимосвязь между объективной действительностью, ощущениями и сознанием. Он выдвигает понятие практики как критерия истинности познания, отвергает попытки идеалистов приписать человеческому сознанию сверхъестественную, «божественную» силу.
В области исторических идей Чернышевского видны сильные материалистические тенденции, хотя его учение о социализме и было утопическим: иным оно и не могло быть в условиях того времени.
Особое значение имели труды Чернышевского по эстетике. Его диссертация стала революционным манифестом реалистического искусства, определила дальнейшее развитие науки о прекрасном и материалистического учения об искусстве и литературе.
Работы Чернышевского по философии и эстетике не утратили своего значения и в наше время, они активно используются современными учеными и художниками, они формируют философское и эстетическое сознание современного человека.
Впервые опубликовано в «Современнике», 1860 No№ 4, 5.
В этой работе наиболее полно выражена материалистическая теория познания Чернышевского. Здесь же особенно отчетливо высказана мысль о связи философии с политикой.
Именно поэтому в журналистике 60-х годов разгорелась активная борьба вокруг этой работы. Профессор Киевской Духовной академии П. Юркевич в реакционном «Русском вестнике» (1861, № 4), намереваясь скомпрометировать Чернышевского, обвинял его в отождествлении материи и ощущения, сознания. К Юркевичу присоединился глава реакционной прессы М. Катков. Чернышевский ответил Юркевичу статьей «Полемические красоты» («Современник», 1861, № 6). Великий материалист получил поддержку со стороны Д. Писарева (статья «Схоластика XIX века» — журнал «Русское слово», 1861, кн. 5, 9) и М. Антоновича (статья «Современная физиология и философия» — «Современник», 1862, № 2).
В выступлениях реакционной прессы были и прямые попытки доноса на Чернышевского властям, материалистические идеи которого объяснялись формой политической борьбы против господствующей идеологии.
Непосредственным поводом для написания статьи «Антропологический принцип в философии» было намерение автора выступить против проповеди эклектизма (этим была характерна книга народнического социолога П. Лаврова, указанная в подзаголовке статьи). Чернышевский излагает здесь стройную систему материалистических взглядов на мир. В. И. Ленин писал, что «для Чернышевского, как и для всякого материалиста, законы мышления имеют не только субъективное значение, т. е. законы мышления отражают, формы действительного существования предметов» (Полн. собр. соч., т, 18, стр. 383).
В своей работе Чернышевский близок немецкому материалисту. Л. Фейербаху, которого русский демократ считал, одним из самых крупных философов XIX века. Философский антропологизм (т. е. объяснение человеческих качеств исключительно их природным происхождением) сближал Фейербаха и Чернышевского, однако последний Сумел преодолеть созерцательный характер философии Фейербаха, подчинив все теоретические идеи задачам революционной борьбы.
Стр. 209…автора книги «De la justice». — Речь идет о Прудоне.
Стр. 220…говорят, что даже эти люди были одни и те же. — Вероятно, речь идет о Н. В. Станкевиче и М. А. Бакунине.
Стр. 246…стали в Союзе людьми порядочными и зажиточными. — Положительно оценивая некоторые стороны жизни в Северной Америке, Чернышевский, однако, не склонен был переоценивать социально-политический режим Нового Света.
Стр. 293…ученой четы покойного «Москвитянина»… — Имеются в виду издатели журнала, выражавшего идеологию «официальной народности» и отчасти славянофильские воззрения — С. П. Шевырев и М. П. Погодин.