У разных народов в различных местностях — свои особенные манипуляции с пуповиной и последом: в некоторых районах Франции отрезанную пуповину подносят к глазам ребёнка, чтобы «прояснить зрение», сама же пуповина обрезается у девочек покороче, а у мальчиков в точности по длине полового члена в момент рождения (Любарт 2005: 232–234); индейцы-чероки закапывают пуповину девочки под ступой, чтобы выросла хорошей стряпухой, пуповину мальчика вешают в лесу на дерево, чтобы стал ловким охотником, послед зарывают под священным деревом, захоранивают в раковине, зарывают под домом (батаки Суматры), бросают в воду, чтобы ребёнок стал хорошим пловцом (Западная Австралия), кладут в горшок с золой и прячут в кроне дерева (Фрезер 1980: 51–52). В этом разнообразии легко улавливаются универсальные черты: жизнь, судьба, благополучие, мужские и женские достоинства — теснейшим образом связаны с этими отторгнутыми частями.
Родильная обрядность бесконечно многообразна — в неё могут входить и молитвы, и песнопения, и магические рисунки на теле, и магические приёмы, и знахарские снадобья. В каждой культуре, у каждого народа, в каждой местности — свои практики, но они всегда есть, и все они призваны облегчить роды матери, призвать счастье младенцу и уберечь от сил зла.
Чтобы обмануть рок, сбить с толка злые силы, в крестьянской среде у русских женщину могли отправить рожать в чужой дом — возвращалась в родной она уже как бы «не со своим ребёнком»; или, если женщина рожала дома, то новорождённого «украдкой» передавали в окно нищему, который нёс его к воротам дома, стучался и предлагал хозяевам якобы случайно найденное дитятко, которые те с готовностью принимали, одарив нищего щедрой милостыней (Русские 1997).
Во многих культурах некоторое время после рождения мать и дитя считаются ритуально нечистыми. Они только что побывали в особом магико-религиозном состоянии, а ребёнок и вовсе пришёл из другого мира. В силу этого младенцы не только слабы, беззащитны, но и опасны. У ненцев существует запрет ставить на землю люльку с ребёнком: «Беззубый младенец переломит хребет земли», — пока у него не прорежутся зубы, он «иной» для этого мира[7].
Поэтому обереги, которые связаны с роженицей и новорождённым, имеют двойственное значение: уберечь их и уберечься от них. Именно из-за этого ребёнка не сразу могут показать отцу. Равно как и то, что на недавно родившую женщину накладывается ряд запретов.
Детские обряды царевичей
Историк И. Е. Забелин, описывая быт русских цариц, отмечает, что с приближением времени родов, «государыня садилась на место»: она удалялась в свои роскошно обставленные покои, а когда приходило время «родиться царевичу, тогда царица бывает в мыльне, а с нею бабка и иные немногие жены» (Котошихин, цит. по Забелин 1915: 3). Бабка-повитуха должна быть женщиной, вышедшей из детородного возраста. Как считается во многих традиционных культурах, по мере приближения к старости человек обретает особый сакральный статус. Ему не так, как молодым, опасно соприкосновение с потусторонними силами[8]. Мыльня (баня) — также место с особым сакральным статусом[9]. Роды, как опасное действо и соприкосновение с иным миром, в наиболее традиционных обществах происходили за пределами повседневного обжитого места: у многих народов Австралии, Океании, Африки для роженицы сооружалась особая хижина за пределами общей стоянки, где женщина и новорождённый ещё оставались на некоторое время. В аграрных поселениях у народов Евразии роды могли происходить в бане, в овине, в хлеву (где и происходили, по преданию, роды у Девы Марии). Только что родившая женщина считалась ритуально «нечистой» и опасной, тем более для венценосного супруга.
Детей с пяти до 20-летнего возраста они [персы] обучают только трём вещам: верховой езде, стрельбе из лука и правдивости.
До 5-летнего возраста ребёнка не показывают отцу: он среди женщин. Это делается для того, чтобы в случае смерти ребёнка в младенческом возрасте не доставлять отцу огорчения.
7
Так переводится старинное ненецкое выражение: «Тибясяда ңацекы я’ махам мальгу». (Харючи 2001).
8
У народов Кавказа и народов Севера в круг обязанностей старейших входят отправление родовых культов, молебны небесным божествам (
9
Баня, хлев, овин, мельница, кузница — как правило, они стоят особняком и имеют репутацию особых мест, где обитает всякая нечисть, демонологические персонажи вроде банника, овинника, волосатки, русалки, которые могут быть вредными и опасными. Несмотря на христианство, представления об этих персонажах в течение многих веков сохранялись. В этих местах можно было гадать, колдовать, играть в азартные игры, карты, кости, то есть делать то, что строго-настрого запрещалось делать в «чистых» местах.