— Эгей! — обрадовался Гырголь. — Тогда дай мне железный точильник!
Антымавле долго копался в ящике-хранилище и наконец вытащил старый тымнеквынский трехгранный напильник.
— Этот?
— Ии.
Оставив Гырголя одного, Антымавле с Ыттувги ушли готовиться к завтрашнему отъезду.
Гырголь занялся переделкой винтовки. Ведь разные люди есть, и надо винтовку сделать очень удобной для того, кто из нее стрелять будет. Сначала Гырголь слегка подрубил теслом ложе и снял лишнее дерево. Затем подправил приклад и приложил винтовку к плечу. Получилось удобно. Он тщательно, зачистил ножом и рубанком срубленные места, они резко выделялись белизной и свежестью дерева против мест, покрытых лаком.
«Разве с таким прицелом поймаешь на мушку нерпу на волне?» — вслух рассуждал Гырголь, и целился из дверей яранги в поржавевшую банку.
Опять завизжал в руках Гырголя напильник, спиливая прицельную планку. Прорезь очень широка, пока подведешь мушку по центру до уровня, и лахтак в воде скроется. Сточил совсем прорезь Гырголь и нанес посередине еле видимую глазом черточку. Снял с мушки защитный хомутик (плохо, в чехле цепляется), подточил и мушку. Глаз у Гырголя хороший, едва поймает кончик сточенной мушки в прорезь так спускай курок. У каждого человека глаз разный, потому и не любит охотник пользоваться чужим ружьем.
— Будто хорошо, — примерил на глаз прицельное устройство Гырголь. — Надо попробовать. Хотя и жалко тратить патроны, но лучше выстрелить несколько штук здесь, чем потом сожалеть и вздыхать, когда зверь уйдет из-под носа. А часто бывает, что нерпа только раз за день покажется: промахнешься и без добычи вернешься.
Вышел из чоттагина Гырголь, прислонил винтовку к стенке, взял баночку, в которую целился, и шагах в ста на чистом снегу поставил донышком к выстрелу.
Сначала Гырголь долго наводил прицел, подправлял мушку и прорезь и лишь под конец заложил обойму.
— Ну-ка, возьми девочку! — крикнул он женщине и стал прицеливаться.
Первая пуля черканула по снегу, оставив борозду чуть ниже и правее. Гырголь легким ударом молоточка сбил слегка мушку вправо и еще подточил ее. Снова выстрел.
— Опять вправо, — вышел из лавки Антымавле. — По уровню как раз.
Гырголь снова подбил мушку. Выстрелил — взвихрился снег, и на банке показалась дыра, но она опять была справа у самого ободка. Гырголь верил своему глазу и знал, что причина в прицеле. Он снова долго и тщательно подбивая легкими ударами мушку, подтачивал ее. Выстрелил — и банка оказалась пробитой точно по центру.
— Ну-ка, я, — не вытерпел Антымавле.
— Чехол новый сшить надо, старый короткий. — И Гырголь, покончив с винтовкой, принялся помогать Антымавле. Он подошел к мясной яме, открыл ее и длинным железным крючком вытащил круглый промерзший кусок копальгина.
Рано утром Антымавле на тяжелой груженой нарте выехал из Инрылина в развозторг.
На этот раз Антымавле не стал заезжать в Гуйгун, а направил упряжку прямо в тундру. Теперь он не боялся: ему стоило только раз проехать, чтобы навсегда запомнить местность. Он знал, где должен был проводить месяц рождения Аннелё, где должны были стоять стойбища Пылёка. Яркое солнце слепило глаза. Антымавле старался не смотреть вдаль и сидел согнувшись, глядя на передок нарты. Перед глазами мелькал снег.
«Сначала к Аннелё заеду, — думал он, покачиваясь на нарте. — Ох и обрадую их! Наверно, никогда не видели они таких винтовок!» — И самому становилось радостно.
В последнее время вообще настроение у Антымавле было всегда хорошее. Гырголь с Зильбергом и Гывагыргином проехали по всем стойбищам и отдельным ярангам, входящим в Гуйгунский нацсовет, переписали все имущество в хозяйствах. А дня три тому назад люди снова собрались в Гуйгуне. Инрылинцы и гуйгунцы твердо решили объединиться этим летом. И даже Яныч — хозяин, пожалуй, самой лучшей байдары — не стал возражать против объединения. Плохо только, что перешедшие на берег никак не хотели покидать своих мест. «Ничего, потом сами поймут», — успокаивал себя Антымавле.
Волновало лишь одно: как теперь его встретит Пылёк? Отказаться от самой лучшей жены — значит нанести личную обиду хозяину. Не каждый может быть таким избранником, тем более, хорошо было заметно, что женщина желает его. Ее не пришлось уговаривать. Сейчас Пылёк может даже не пустить его в стойбище. Но ничего, хороший товар сделает свое дело. Только бы успеть, пока не забрал песцов Пылёк у пастухов, пока не приехал к нему Рэнтыгыргин. Етыкая можно уговорить, сдаст, а с другими, наверно, будет трудно. Пылёк совсем как Рэнтыгыргин. Думает, раз дал что-нибудь, то теперь человек всю жизнь ему обязан.