— А ты знаешь, что Имлинэ моя племянница?
— Знаю.
— Это хорошо, что ты не забыл, кто твои родственники. Только вот родственники не хотят, чтобы Имлинэ с тобой жила.
— Как? — опешил Антымавле. Всего ожидал он от Ринтылина, но не этого. — Она живет сама по себе и вам не подвластна.
— Но мы родственники и вправе требовать, чтобы она вернулась к своим родным. Я приехал за ней.
— Спроси-ка у нее, — дрогнувшим голосом ответил Антымавле, и сердце его похолодело, в ногах появилась слабость.
В глубине глаз Ринтылина мелькнуло удовлетворение. Он молча встал, еще раз окинул взглядом полки, вышел с достоинством правого наружным входом и прошел в чоттагин. Антымавле уже был там и стоял, опершись о косяк «служебного» входа.
— Ки-ки, нельзя, нельзя! Я сама, — слышалось из полога. — Пальцы обрежешь. Ки-ки.
В пологе шили мяч для Тымнекели. Имлинэ маленьким пекулем на широкой плоской доске делала выкройки из черной нерпичьей шкуры. Как только она клала пекуль, чтобы наложить одну выкройку на другую, девочка хватала его и пробовала подражать матери.
— Ки-ки! Вертунья, — уже не первый раз повторяла Имлинэ.
— Имлинэ, выгляни! — повелительно сказал Ринтылин.
— Кыке! — ахнула Имлинэ, увидев Ринтылина. Она никак не ожидала встретить его у себя в яранге.
— Имлинэ! Кто твой отец?
— Отца я знаю, Тымнеквын, — ничего не понимая, ответила она.
— А я, Ринтылин, брат Тымнеквына. Он умер, поэтому почти твоим отцом считаюсь я.
— Но я…
— Я не хочу, чтобы ты жила с этим! — оборвал он ее и резким жестом показал на Антымавле. — Не хотят этого и все родственники. Собирайся, поедем!
— Куда?!
— К нам. — И Ринтылин вплотную приблизился к Имлинэ.
— Я не хочу…
— Тагам! — прошипел зло Ринтылин и схватил за руку Имлинэ. — Это древний закон, и ты поедешь! Так должно быть!
У Антымавле словно помутился разум. Он не помнил, как выхватил нож и бросился на Ринтылина.
— Я покажу вам, издевающимся! Древний закон! Нет такого закона! — кричал он.
Ринтылин не ожидал этого и, позабыв, что он стар и дряхл, выскочил с ловкостью молодого на улицу. В чоттагине остался его посох.
— Вай-вай! На! — подхватил его Антымавле и со всей силой швырнул за двери.
Мысли путались. Борьба с Рэнто, бой на копьях, заискивание Ринтылина, сплетни, ложь и это… Почему молчит она? Может, хочет уйти к ним, к насильникам, живущим старым законом. И в это время Антымавле почувствовал, что Имлинэ рядом. Родная и близкая. Сомнения исчезли, все было понятно без слов.
— Разве я уйду от тебя? Лучше смерть, — прошептала Имлинэ.
Антымавле прижался к ней.
— Без тебя мне тоже смерть.
И, может быть, долго они так и сидели бы вместе, переживая случившееся, но тут раздался плач. Тымнекели все же порезала себе палец пекулем…
А вечером, полураздетый и запыхавшийся от быстрого бега, ворвался к Антымавле Гырголь.
— Этки, плохо, — спешил он рассказать страшную историю. — Ыттувги пустой пришел. Я видел, две нерпы убил. Шел сзади. Вдруг без ничего. Спрашиваю: «Где нерпы?» Молчит. Потом рассказал. Только с моря к косе подошел, вдруг пуля над ухом. Испугался Ыттувги. Снова пуля над головой. Смотрит, человек к нему бежит. Оказывается Рэнто. Отобрал нерп у слабого.
У Антымавле сжались губы.
— Мщение нужно!
— Мы как будто живем в старое время, — возразил Гырголь. — Если мы это сделаем, нас накажут. Я думаю, надо съездить в Энмын и по железным проволокам сообщить в Увэлен РИКу.
— Пожалуй, верно, — согласился Антымавле.
— Я сам поеду, с оружием поеду. Меня не тронет Рэнто, а пуля моя никогда не пролетит мимо цели.
Если упал один олень, стадо продолжает идти
С Катрыткинской культбазы вышла упряжка в двенадцать собак с двумя седоками. Люди были вооружены, тепло и хорошо одеты. Каюр — уполномоченный окружной милиции, здоровый и сильный Аймет, пассажир — начальник районной милиции Гой.
Как только упряжка скрылась из виду, Аймет свернул с укатанной дороги и, избегая жилых мест и встреч с людьми, пошел целиной, через перевалы на север, к стойбищу Ымылён.
…Рэнто был зол. Как это он допустил такую оплошность? Обычно он по слуху определял, свои или чужие люди подходили к его жилью, а на этот раз прозевал. Правда, ему удалось всадить нож в грудь Гою, но рядом оказался Аймет, который неожиданно заломил руки за спину, а раненый Гой так ударил в живот, что он потерял сознание. Когда пришел в себя, то руки и ноги были уже связаны. Так его и привезли в Увэлен.