Выбрать главу

Было еще темно, когда Кагье вышел на улицу. На небе ярко мигали звездочки. Справа чернели темные контуры сопок. Было морозно. С моря, со стороны кромки, шума не слышалось. В домиках и ярангах, растянувшихся по косе, чуть светились ночные огоньки. Открытых дверей, по которым можно судить, что хозяева проснулись, не было видно. После домашнего тепла в одежде, накинутой на голое тело, было холодновато. Кагье поежился, но продолжал внимательно вглядываться в звезды, в контуры сопок. Все было спокойно, погода хорошая.

«Пойду схожу», — решил Кагье.

Кагье не мог сидеть без дела, хотя возраст уже был не тот и часто ломило старые кости. Вот и сейчас побаливала поясница, ныли суставы ног. «Вроде и погода хорошая, а все болит… Все равно пойду. Может, от ходьбы легче станет», — Кагье еще раз окинул взглядом небо, сопки и зашел в дом.

Старик долго и не спеша пил чай из блюдечка. Жена молча разминала чижи — меховые носки, расправляла короткие нерпичьи торбаса. Кончив, она вышла в холодный коридор и внесла кухлянку, чтобы она нагрелась в тепле.

— Вынэ аттау! Пора! — отодвинул в сторону блюдце Кагье.

На кромке Кагье долго стоял и с высокого тороса наблюдал за морем. Лед как будто не двигался, но иногда поскрипывал и нехотя рывками напирал на припай. Дул слабый северо-западный ветер. Было уже светло, и Кагье хорошо видел, как невдалеке парились разводья. Он надел на ноги вельвыегыты, перешел через притихший тылягыргин и двинулся в море. Временами он приостанавливался, взбирался на ближайший торос и внимательно оглядывался по сторонам, следил за берегом.

Кагье был один. Ни на дрейфующем льду, ни на припае никого не было видно.

У первого разводья он убил двух нерп. Доставая акыном, Кагье заметил, что чуть, видневшиеся на воде тушки нерп сносит течением против ветра. «Како! Течение сильнее стало, — забеспокоился старик. — Как бы чего не случилось на припае». Чтобы лед оторвало, не всегда нужен сильный штормовой ветер. Часто бывает, что сменившееся течение тихо, незаметно срывает лед и уносит в море.

Зимний короткий день кончался. Наступали сумерки. Кагье поднялся на ледяную вершину и сверху высмотрел себе путь в торосах. Вдоль кромки припая, как дымок, рваной неровной полоской подымался пар, а парить может там, где появилась чистая вода. «Все же оторвало», — и Кагье поспешно спустился вниз.

Вот и припай. Между дрейфующим льдом и кромкой припая простиралась широкая полоса воды. По воде редкими белыми пятнышками плыли мелкие льдинки. Все было тихо, спокойно, но это спокойствие обманчивое. Любой человек на месте Кагье растерялся бы, но ему, привыкшему с малых лет бродить по льдам и не раз плававшему в море, все это не могло внушить страха. Спешить нельзя, надо все хорошенько обдумать. Кагье подложил под себя вельвыегыты, присел на льдинку и стал внимательно следить за водой, льдинками, кромкой. Льдинки спокойно плыли по ровной глади, припай медленно двигался перед глазами охотника, временами заволакивался густым паром. Казалось, что не Кагье плывет по льду, а несет припай.

Вдруг Кагье решительно встал и пошел по кромке льда у самой воды против течения, волоча за собой нерп и тщательно разглядывая каждую льдинку. Льдинки все мелкие, неустойчивые, в светлой воде хорошо видно их подводную часть. Наконец он нашел сравнительно крупную льдинку, остановился, снял с себя снасти, отвязал акын. Прицелившись, он раскрутил акын над головой и ловко метнул его. Крючья крепко засели в льдине. Кагье не спеша стал подтягивать ее к кромке.

Переправа есть. Но как переплыть без весел, и акын до припая не докинешь: очень широко стало. Но и тут не растерялся Кагье. Он снял вельвыегыты и стал их накрепко привязывать к концам охотничьей палки (пригодились и запасные ремешки). Получилось двухлопастное весло. Он опустил в воду сначала одну лыжу, затем другую. Окунул их еще несколько раз, пока сетки на лыжах не покрылись тонкой ледяной пленкой. Весла есть.

Для большей устойчивости льдинки Кагье опустил в воду нерп и прочно привязал их сбоку, опутав ремнями льдинку. Нерпы в это время года хорошо держатся на воде. Кагье осторожно ступил на льдинку, она закачалась, осела, но выдержала. Присев на корточки, он оттолкнулся и стал медленно выплывать на середину полыньи. Движения охотника были плавные, осторожные, но спокойные.

Пока Кагье готовил переправу, лед отошел еще дальше, расстояние до припая увеличилось, и его почти не было видно.